Практическая магия - Дебора Смит Страница 61

Три часа спустя я сидела среди витрин в салоне самого респектабельного в Атланте торговца серебром миссис Адамсон. Это была скромная седовласая женщина в отлично сшитом костюме из синей шерсти с ниткой настоящего жемчуга на шее. Я слышала, что, когда она занялась делами после смерти мужа, ей пришлось продать фамильное серебро, чтобы свести концы с концами. За те годы, что я жила в Атланте, мы стали друзьями, пока я собирала и хранила мою скудную коллекцию столового серебра. Это серебро переходило из рода в род, от одной женщины, носившей фамилию Пауэлл, к другой. Я должна была отдать его моей старшей дочери, а она своей. А теперь все это серебро лежало в коробках у моих ног.

– Дорогая, мне так неприятно, что вам приходится это делать, – посочувствовала мне хозяйка салона мелодичным голосом настоящей южной леди.

– Вы же знаете, иногда приходится на это идти.

Миссис Адамсон кивнула. Протягивая мне чек, она задержала свою руку с голубыми жилками на моей.

– Я подержу ваше серебро месяц, и вы сможете получить его обратно за ту сумму, которую я вам заплатила.

Я поблагодарила ее, но вышла из салона, твердо зная, что распрощалась с фамильными реликвиями навсегда. Начался дождь. День подходил к концу, на город спускались сумерки. Мне следовало бы добраться домой, дать себе передышку, напиться.

Я поехала на Персиковую улицу.

* * *

“Если бы я только знал, я бы дал ей деньги. Если бы Урсула только попросила. Но она не станет просить”. Квентин ехал по улицам Атланты. Он искал Урсулу. Лиза рассказала ему о Джо Белле Уокере. Она сама застала Урсулу в гостиной, где та упаковывала серебро, и дочери Тома Пауэлла пришлось все объяснять Лизе-Оленихе.

“Проклятые ростовщики, ничем не отличаются от тех, кто правил бал в нашем квартале”, – думал Квентин. Он вырулил в узкий переулок. “Но Урсуле достаточно было обо всем рассказать мне. Я бы дал ей все, в чем она нуждается. Мы бы могли считать это авансом за Медведицу”.

Он нахмурился, размышляя об отношении Урсулы, потом чертыхнулся сквозь зубы.

“Она не хочет оказаться у тебя в долгу. Ни в финансовом смысле, ни в общечеловеческом. Урсула Пауэлл тебя разгадала. Ты сам хотел держаться в стороне, вот теперь и получай”.

Квентин ехал медленно, серый тяжелый дождь барабанил по ветровому стеклу. Он включил “дворники” и закрыл окна. Запахи и краски дождливого дня всегда заставляли его думать о том, что мир опустел, и он остался один. Квентин прибавил скорость.

“А что, если я больше не хочу оставаться в стороне?”

* * *

Летние дождливые вечера на юге всегда опасны, влажная жара заставляет нарушить самые строгие запреты. Чувственное тепло возбуждает людей, они убивают и соблазняют, кричат во все горло или направляют свою необузданность под сень палаток секты “Возрождения веры”, где пот, секс и спасение пахнут одинаково.

От жары окна пикапа запотели. “Дворники” скользили по стеклу, повторяя однообразную мантру: “Шш-ш, ду-ура, шш-ш, ду-ура, шш-ш, ду-ура”.

Четкие контуры дня сменились влажными расплывчатыми контурами, когда я припарковала машину у широкого тротуара Персиковой улицы. Опустевшие дома, спокойные безлюдные улицы, одинокие огоньки в тумане. В нескольких кварталах отсюда, в доме, который я помогала ремонтировать, Грегори и его новая подруга, вероятно, отмывают раковину в кухне или опрыскивают дезинфицирующей жидкостью сверкающие чистые полы.

Площадку рядом с магазинами уже разрыли. Пекановые и персиковые деревья исчезли. Огромная яма зияла на месте старого персикового дерева, а о пекановых деревьях напоминали низкие пеньки вдоль тротуаров. Без зеленой листвы деревьев древние магазины выглядели хрупкими, старыми, обнаженными. Высокие рамы уже вынули, и стены смотрели на мир черными провалами окон. И что хуже всего, ограда из металлической сетки окружала весь квартал. Я вцепилась в нее, прижалась лицом и смотрела на мой магазинчик, как мать на пострадавшего ребенка. Мне хотелось просочиться сквозь плотную сетку, как мягкое масло, если его протереть сквозь сито.

Я вернулась к пикапу, подъехала к моему магазину с тыла, где раньше стояли баки для мусора, сбросила скорость, аккуратно въехала на тротуар и ткнула бампером в ограду. Сетка закачалась. Совершенно ясно, что стальные столбы никто не закапывал слишком глубоко, так как никому и в голову не приходило, что кто-то захочет проникнуть внутрь. Это было знамение свыше.

Я осторожно прибавила газ, секция ограды подалась и легла под колеса пикапа. Я вышла из машины и подошла к задней двери, прихватив с собой ведерко со льдом и бутылкой шампанского. Только в эту минуту я увидела, что подрядчик оставил на двери висячий замок.

Я попыталась ее открыть, потом подошла к задним окнам, попробовала отжать створки. Какую-то долю секунды я обдумывала совершенно дикий план: выдавить их пикапом. Теплый мелкий дождь осыпал мое лицо, темнота вокруг меня сгущалась.

До меня донесся шум мотора какой-то мощной машины. Он стих где-то около стоянки. Меня укрывали высокие дубы и кусты сирени, но я услышала, что машина объезжает квартал, сбавляет скорость, приближаясь к тому месту, где я стояла. Вполне вероятно, что это были полицейские. Закон, как говаривали жители гор. Кто-то увидел поваленное ограждение и мою машину и вызвал полицию.

Я вытерла лицо и поднялась на заднее крыльцо, готовясь встретить представителей закона как вандал и нарушитель границ частного владения, вцепившись в кованую решетку, которую я каждый год с такой любовью заново отшкуривала и покрывала влагоустойчивой краской. Любовь к металлу была у меня в крови, хотя я сама об этом никогда не задумывалась. Я просто ухватилась за самое надежное из того, что попалось мне под руку. Если полицейские захотят забрать меня с собой, просто так я им не дамся.

К дому подъехал Квентин, и я посмотрела на него с чувством невероятного облегчения.

– Собралась сопротивляться, как и полагается истинной южанке? – раздался его глубокий насмешливый голос с характерным акцентом бруклинских боксеров и гангстеров из старых фильмов.

Этого оказалось достаточно, чтобы ближайшее к нам дерево магнолии сбросило последний белый лепесток, упавший вниз, словно носовой платочек испуганной красотки.

Я кивнула.

– Думаю прихватить с собой кусочек ритуального железа.

Квентин подошел ко мне, миновав вывороченные из земли столбы и упавшую ограду. Зажегся уличный фонарь, в его желтом свете капли на темных волосах Квентина вспыхнули, будто драгоценные камни. Я могла думать только об одном, глядя на его широкоплечую, внушительную фигуру: “Я рада, что он здесь”.

– Ты всегда держишься за здания, готовые вот-вот рухнуть, – прокомментировал ситуацию Квентин.

– Ты тоже, – парировала я.

Он поднялся на узкое крыльцо и встал рядом со мной.

– Лиза подсказала мне, где тебя искать. И рассказала о серебре.

– Она считает, что мне нужна жилетка, в которую можно выплакаться. Лиза ошибается.