Соблазн - Кен Шэйкин Страница 6

Иностранец был растерян и неуверен в своих действиях.

— Вы знаете, где здесь останавливается поезд, который идет в город?

Он явно прибыл на вечеринку в кузове грузовичка и не понимал, на каком свете находится и как ему добраться домой во Францию.

— Я никогда не езжу на поезде. Я не доверяю транспортным средствам, которые не могут сворачивать.

— Вы не знаете, где я нахожусь? — Он явно был не в ладу с головой, его изумляла бесконечная однообразность улиц в американском пригороде. Здания, связанные между собой цепочкой рождественских гирлянд. Участки земли почти одинаковые в любом направлении. Нарядные зеленые лужайки, окаймленные асфальтовыми дорогами. Все на месте. Все на виду. Спроектировано для пользы общества. И множество заборов вокруг.

— Вы на Земле, — сказала она без тени иронии. — Но потерялись в пространстве. Люди едут сюда ради пространства. Этот город очень просторен, но это город-призрак. Все люди умерли. От скуки.

Бедняга. Чужак на враждебной планете. Выброшенный на берег, за линию фронта. Она не знала, где может быть поезд, но отвезти его туда означало бы бросить в толпу. Вопросы, которые он станет задавать о нужном направлении. Этот огромный нос, этот запах… Если они поймут, что он француз, то прикончат его. Во имя жаркого. Курение было объявлено преступным в этой части света в конце прошлого столетия. С тех пор она не курила, хотя позже подумывала снова взяться за сигарету, сделав курение хобби или дурной привычкой. Она знала, что в ее жизни чего-то не хватает. Может быть, она нуждается только в сигарете.

— Садитесь в машину.

Он открыл дверцу, обдумывая, должен ли потушить сигарету, перед тем как сесть в салон.

— Дайте мне сигарету.

Успокоенный, он залез внутрь. Обезьяна порылась в своей грязной шерсти и вытащила мятую пачку «Голуаз».

Она наскочила на бордюрный камень, автомобиль слегка подпрыгнул, и ее обрадовало, что пассажир не проявил беспокойства. В первый раз мужчина доверял ее вождению. Французы знают, как жить. И как умереть — знают тоже.

— Зажгите ее для меня, дорогой. Я пьяна. И должна обе руки держать на руле.

Он сделал так, как его просили.

— Суньте ее мне в рот, — сказала она, не имея в виду ничего непристойного.

Первая затяжка заставила ее удивиться: когда-то она думала, что любит курить. Конечно, этот ее жест полон греховного удовольствия, но вкус сгоревшего пепла просто ужасен. К нему надо привыкнуть. Она помнит, что курила непрерывно, но все еще не привыкла к нему. Курила на протяжении всей своей беременности, и без сомнений, это способствовало врожденному дефекту дочери — ее оптимистичному характеру. Как она смогла бы пройти через испытание в суде, если бы не пила. Дым, конечно, душит и отравляет, но как хорошо сочетается с алкоголем. Он помогает голове закружиться еще больше. Вот и сейчас ядовитый дым просто необходим, чтобы уничтожить букет запахов, которые можно описать как резкую вонь самца, выработанную путем эволюции для того, чтобы отталкивать женщин во все моменты жизни, кроме полового акта, и держать других самцов в отдалении. Это, должно быть, благоприобретенный запах. Как у грибов таллофитик — эвфемизм для плесени. Довольно вкусной плесени, приготовленной в масле с чесноком.

— В этом богом забытом месте где-нибудь должен быть вокзал. — Она дышит с трудом, стараясь провентилировать свое ощущение направления, спутавшееся из-за курения. Она чувствует себя крысой в лабиринте дубовых корней, которой всюду мерещится запах сыра. — Если я стану искать вокзал, то никогда не найду хайвей и нам обоим придется провести ночь на паркинге, заполненном пригородными бродягами. Не будьте глупцом. Люди не только трахаются в своих машинах. Что касается меня, я никогда не спала в своей машине. Я могу находиться в ней только когда еду.

Она слишком много говорит. И ждет, когда он что-нибудь скажет.

И он сказал:

— Вы живете в этом городке?

Это что, способ продолжить случайное знакомство?

— Вы хотели сказать: в городе?

— Я хотел сказать: в этом маленьком городке.

— Но это не маленький городок, дорогой. Это — мегаполис. Пригород охватывает все Восточное побережье. Я живу в другой его части. И очень некрасиво со стороны ваших работодателей бросить вас одного в этой дикой местности. Вам следовало бы подождать, когда вас отвезут назад.

— Не думаю, что это хорошая идея — ждать, когда тебе говорят: уходи.

— О, простите. — Ее укололо чувство вины. Водителю следовало всего лишь пожелать ковыляющему пешеходу хорошей прогулки. А сейчас она чувствовала себя почти обязанной отвезти его туда, куда ему надо. — Они действительно выгнали вас?

— Уи, мадам.

— Моя дочь приложила к этому руку. Ей не понравилась мысль об альянсе ее матери и официанта. Хотя я только спрашивала вас, откуда вы и где живете.

— У американцев слишком ханжеские взгляды.

— Не у всех.

Он мягко улыбнулся. Она отвела взгляд от дороги, встретилась с ним глазами и тоже улыбнулась.

— Так все-таки где вы живете? — Она не дождалась ответа на вопрос. Появился знак, указывающий на хайвей, ведущий к городу. — Послушайте, мне действительно жаль, что я навредила вашей карьере.

— Не беспокойтесь. Это случайность, что я там работал. По профессии я не официант.

— А кто вы по профессии?

Подсобный рабочий? Наемный жиголо?

— Я работаю с красками.

— Красите дома?

— Я художник.

Как она могла догадаться об этом? Действительно ли в его вони присутствовал запах скипидара? Она обнаружила, что запах этого мужчины более приятный, чем казалось ей час назад (во всяком случае, менее агрессивный). И сам мужчина определенно не лишен привлекательности. Непринужденность в общении придает ему и изящество, и мужественность. Когда она впервые встретилась с ним глазами, сразу почувствовала что-то, кроме запаха. Определенную загадочность. В этих местах трудно встретить подобных мужчин. Слабых мужчин, способных понять, что женщины реально хотят от них. Мужчин, которые едят улиток. Молодых мужчин, которые не боятся женщин старше себя. Мужчин, которые знают, как всасывать устриц.

Она решила забыть о железнодорожной станции и отвезти его домой. Это самое меньшее, что она может сделать после того, как разрушила его новую и достойную восхищения карьеру. Надо везти его прямо в кровать. Это будет самое явное совращение, когда-либо происходившее в сфере обслуживания. А почему бы и нет? Ей больше нечего делать, только смотреть телевизор, настроенный на последнее стихийное бедствие. Надо признать, что он на десяток или около того лет моложе ее, но разницу между ними едва ли можно назвать поколением. Они компенсируют возрастной разрыв, соединив свои гениталии.

Это приключение — предлог для того, чтобы куда-нибудь отправиться. Она никогда не ездит в город, с тех пор как осталась одна, потому что не может в полном одиночестве сидеть в баре, как дешевая проститутка. В браке это никогда не беспокоило ее. Она всегда была одна в своем алкоголизме — свинья была занята каждый вечер допоздна, трахая свою шлюху-секретаршу в офисе, в то время как его преданная жена отдавала должное джину. Но свинья старалась соблюсти приличия, поэтому всегда на уик-энд куда-нибудь ее вывозила. Именно этого ей недоставало. Выездов. Оставаясь все время дома, начинаешь сходить с ума. Постоянно смотря телевизор, становишься клиническим идиотом. Как прекрасно отправиться в город для того, чтобы выпить. Можно еще заказать пиццу. Слизывать сыр и соус с куска теста. Но даже если они не станут этого делать, то могут договориться о встрече. Оставив в стороне вонючий секс, они могли бы притвориться, что женаты. Или она могла бы рассказать ему, что раньше была мужчиной. При ее таком низком голосе это вполне правдоподобно.