Нас не разлучить - Лора Эллиот Страница 6

— Скажи, что хочешь сказать. Это так ясно написано на твоем милом личике. Скажи: черт побери! Как все изменилось, если Даниэл Грант — потомок человека, которого мой добродетельный дедушка разорил в пух и прах, — способен снимать самый шикарный номер в самом лучшем отеле города, что…

— Что ты несешь? Ты в своем уме?

В ее глазах вспыхнуло пламя гневного протеста. Но в тот же миг погасло, когда в памяти возник образ высокого, красивого и уже тогда сильного юноши, с которым она впервые познакомилась, когда ей было двенадцать. Она перевела дыхание.

— Ты отлично знаешь, что вражда между нашими семьями мне всегда казалась нелепостью. — Ее голос прозвучал мягко.

Когда-то они вместе смеялись над этой глупостью мира взрослых. Тот факт, что семьи Джорданов и Грантов ненавидели друг друга только из-за того, что дедушки обеих семей были влюблены в одну и ту же женщину, выглядел в их глазах смехотворным. А последовавшие за этим яростные финансовые войны казались бессмысленной тратой времени и сил.

И только спустя много лет, когда они сами повзрослели, они смогли понять, что такие чувства, как страсть и любовь, имеют довольно глубокие корни. Только спустя годы они смогли понять, что испытывал Абель Джордан, когда Артур Грант соблазнил и отбил у него невесту за три недели до свадьбы.

Или, по крайней мере, Памела смогла это понять. Чувства Даниэла, думала она, были гораздо мельче и примитивнее.

Он хотел ее. И ничего больше ему от нее не было нужно. И только для того, чтобы достичь этой цели, он был готов соучаствовать в ее фантазиях. А она… Она, наивная и простодушная фантазерка, представляла себе, что они — современные Ромео и Джульетта, и верила, что Даниэл разделяет с ней эту красивую и печальную романтику. Но, как выяснилось позже, он подыгрывал ей лишь до тех пор, пока ему это было выгодно и удобно.

— Но это было до того, как ты сделал это личной историей.

К счастью, подъехал долгожданный лифт. Она торопливо вошла в него, как только открылись двери, и на ходу нажала кнопку своего этажа. Двери лифта уже закрывались, и Памела готовилась с облегчением вздохнуть, когда услышала, что Даниэл, всего за секунду до того, как двери лифта закрылись, успел войти.

— О чем ты? Что я сделал личной историей? — настойчиво спросил он.

Он стоял теперь, прислонившись к зеркальной стене лифта напротив нее.

— Кажется, ты говорил, что твой номер на девятом этаже. — Ее голос дрогнул.

Именно этой ситуации она боялась больше всего. Они были в лифте одни. Надменное лицо Даниэла отражалось в зеркалах на стенах лифта — полный драматизма образ бесконечно повторялся. Памеле казалось, что она сходит с ума, погружается в головокружительный бред, заволакивающий ее рассудок, стирающий все мысли и образы, кроме одного — образа Даниэла Гранта и воспоминаний о том, как страстно она когда-то любила его, как безумно она его хотела.

— Тебе придется снова подниматься, — слабым голосом проговорила она, пытаясь избавиться от наваждения.

Но Даниэл проигнорировал ее реплику.

— Итак, что же я сделал личным? Ту идиотскую родовую вражду? Ты забываешь, дорогая Памела, что во всем этом виноваты твои дорогие братцы. Если бы они тогда не вмешались, то…

— То что? Все было бы мило и пристойно, и мы жили бы вместе одной дружной и счастливой семьей? Ты это хотел сказать?

Черт, кажется, она слишком далеко зашла.

— Нет, но…

— Конечно нет! — перебила она, откинув назад голову. — Не сомневаюсь, что об этом ты никогда и не думал… Ой!

Ее тирада оборвалась, потому что кабина лифта внезапно дрогнула и закачалась. Послышался страшный скрип.

Теряя равновесие, Памела покачнулась и стала падать вперед. Прямо на зеркало…

Но, вместо того чтобы расшибить лоб о стекло, она оказалась в надежных объятиях. Мускулистые руки обхватили ее и прижали к теплой груди. Она чувствовала щекой мягкую ткань футболки, мощную грудную клетку под ней. Сердце под футболкой билось ровно и спокойно, совсем не так, как ее. Она сделала судорожный вдох и попыталась удержаться на ногах, но терпковатыи аромат его тела опьянил ее, и, чувствуя слабость в коленках, она снова прильнула к его груди.

— Ты в порядке?

— Думаю, что да. Что случилось?

— Не знаю. Лифт остановился. Может, что-то сломалось.

Он произнес это так спокойно и безучастно, что в ее душу тут же закралось подозрение. Она подняла голову и посмотрела на него.

— Что-то сломалось, — скептически повторила она, пытаясь своим тоном дать ему понять, что ее не так легко надуть. — Признавайся, что ты сделал с лифтом?

— Я-а-а? — протянул он. Две ошеломляющие синевой бездны смотрели на нее с выражением оскорбленной невинности.

Но он мог одурачить кого угодно, только не Памелу. Она продолжала сурово, исподлобья, изучать его лицо.

— Памела, тебе не кажется, что ты стала болезненно подозрительной? — спросил он. Потом пожал плечами и добавил: — Что ж, если ты не веришь мне, то лучше я попробую что-то сделать. Ты как, способна стоять на собственных ногах?

И тут Памела поняла, что он до сих пор держит ее в своих объятиях и что она прижимается грудью к его груди.

— О да, конечно…

Она отпрянула от него, чувствуя, как румянец залил ей щеки, опустила глаза и принялась поправлять задравшуюся юбку.

Даниэл снял трубку аварийного телефона.

— Алло! Алло! Ответьте кто-нибудь! А, привет… Да… Не знаю, что случилось, но мы застряли. Надеюсь, вы поможете…

Несколько секунд он внимательно слушал и недовольно морщил нос и кривил губы.

— Да… Буду очень признателен. Что делать, мы подождем. — Он положил трубку и продолжил, обращаясь к Памеле: — Техническая неполадка.

Памела тяжело вздохнула.

— И когда они собираются ее устранить?

Она решительно отвергла требование своей совести попросить у него прощения за свою подозрительность.

— Проблема в том, что у механика обеденный перерыв. Но они обещали найти его.

— Интересно, а что мы должны делать, пока они будут искать механика?

— Сидеть и ждать, — сказал он и пожал плечами.

— О нет! — отчаянно выкрикнула она. — Этого еще не хватало!

Перспектива просидеть с ним в лифте бог знает сколько времени наводила на нее ужас. Мучительные подозрения и недоверие к нему атаковали ее с новой силой.

— Нет. Я должна выбраться отсюда. Я не могу сидеть здесь.

— Почему? Ты ведь не страдаешь клаустрофобией?

— Нет. — Она отвела глаза, не в силах выдержать его пронзительного взгляда. — Но…

Он развел руками.

— Ничего не поделаешь, Памела. Единственное, что мы можем сделать, это расслабиться и ждать. Предлагаю сесть на пол и отдохнуть.