Мышьяк за ваше здоровье - Елена Арсеньева Страница 6

Сберкассу брали ночью.

Утром, полдевятого, пришла кассирша Татьяна Андреевна,начала стучать, чтобы дежурный милиционер Лукьянов ее впустил, смотрит – адверь приотворена. Поскольку такого не случалось за все двадцать лет ее работыв сберкассе, Татьяна Андреевна встревожилась. Стоит и смотрит на дверь, сама незная, отчего это ее взяло такое оцепенение. Вдруг видит – на крылечке шпилькаваляется. Самая обыкновенная шпилька. Такими небось каждая вторая женщина косузакалывает – у кого она есть, коса-то. К примеру, у Анюты Калининой, уборщицы,роскошная, тяжелая черная коса, даже не коса, а косища – чтобы удержать ее,десятка шпилек мало, поэтому чаще всего Анюта позволяет ей свободно змеиться поспине, повергая в содрогание мужчин, которые невольно оглядываются вследточеной Анютиной фигуре.

Тут Татьяна Андреевна возьми да и подумай: а может, этоАнюта раньше времени убираться пришла, Лукьянов ее и впустил? Такого, правда,не бывало никогда: Анюта вечно опаздывала, да и не по правилам это – прийтираньше кассира. Но мало ли что случается? Хотя нет, вспомнила ТатьянаАндреевна, Анюта уехала на неделю аж во Владимир, сдавать экзамены впединституте, где училась заочно, да еще тетку проведать заболевшую, ну, развечто вернулась до срока – и сразу, немедленно кинулась мыть затоптанные полы вродимой сберкассе… Татьяна Андреевна покачала головой: представить себе Анюту,спешившую куда бы то ни было, кроме танцев в клубе, она никак не могла. Даже насвидание с Ванькой Бушуевым, которому она откровенно морочила голову, Анюта шлакак бы по обязанности, как бы через силу, а значит, опаздывала и туда.

Пока Татьяна Андреевна так вот стояла на крылечке, позадипослышался шум мотора. Она обернулась – во двор сберкассы въехал милицейский«газик».

– Что там у вас? – не здороваясь, спросил Игнаточкин, дежурныйохранной части.

Не здоровался он потому, что они с Татьяной Андреевной былисоседями и вчера, как раз перед тем как Игнаточкину заступать на дежурство вотделе охраны, поссорились из-за Татьяниного пса Бобика, который слыл первейшимкуроедом на всю Заманиху и, по твердому убеждению Игнаточкина, приел егопожилого, но еще вполне справного петуха, оставив на память хозяевам толькоперья.

Игнаточкин уверял, что никто, кроме Бобика, на такуюподлянку не способен. Татьяна Андреевна клялась, что у Бобика полное инесомненное алиби: в момент совершения преступления он сидел на привязи,поэтому виновника надо искать где-то в другом дворе. Разговор происходил наповышенных тонах и повлек за собою неминуемое охлаждение некогда дружественныхотношений. Именно поэтому Игнаточкин сейчас не озаботился поздороваться, асердито спросил:

– Что там у вас? Почему Лукьянов не позвонил на пост в семьтридцать, не отметился, как положено?

– Да я только что пришла, – вызывающе сказала ТатьянаАндреевна. – Смотрю, дверь открыта.

– А Лукьянов где?

Почему-то Татьяне Андреевне стало неловко выдать своебеспокойство. И стыдно стало, что вот стоит на крыльце, словно боясь войти. Иона ответила с усмешкой:

– Небось в сберкассе, где ему еще быть?

Толкнула дверь – и вошла.

Лукьянов и впрямь оказался в сберкассе. Только не в своейкаморке, рядом с пультом сигнализации, и даже не в зале, и не в хранилище околосейфа. Он лежал на полу в подсобке – и все вокруг было залито кровью, натекшейиз его размозженной головы.

Игнаточкин и Татьяна Андреевна пришли туда по кровавомуследу: щедрая россыпь красных, уже загустевших пятен отмечала путь, которымнесли Лукьянова из коридора. Его убили почти у входной двери: убили ударами взатылок, и на стене на трех уровнях веером разлетелись кровавые пятна. Навысоте роста Лукьянова – значит, его ударили первый раз, когда он стоял. Потомон начал оседать, но убийца не унимался: бил снова и снова, пока Лукьянов нерухнул на колени и не завалился лицом вниз. Тогда убийца добавил еще удар ввисок… Нет, это были убийцы – как минимум двое, потому что потом тело неволокли по полу, а с максимально возможной аккуратностью перенесли в подсобку.Там и бросили. А вокруг трупа, и в кассовом зале, и в коридоре там и сям валялисьпуговки, меленькие пуговки, чудилось, сорванные с женской блузки. И шпильки –совершенно такие, как та, которую Татьяна Андреевна подобрала на крыльце.

Сейф сберкассы был открыт – не взломан, а именно открыт. Иключ в замке торчал. Когда Татьяна Андреевна это увидела, сразу началаобморочно сползать по стенке. При виде крови и жутко убитого Лукьянова онакрепилась, только рот зажимала рукой, а тут силы-то и кончились. Игнаточкинисподлобья глянул на ее помертвевшее лицо, потом подошел к столу кассира и выдвинулверхний ящик. Так, замочек сломан, все понятно.

Пошарил в ящике и покачал головой…

– Ключик небось под газеткой держала? – спросил негромко.

Татьяна Андреевна даже кивнуть не смогла – только векиопустила. А что?! Да небось все кассиры деревенских сберкасс держат ключи отсейфов в своих столах под газеткою, которой застелен верхний ящик! Куда его ещедевать? Не с собой же домой носить – еще потеряешь, да и по инструкции неположено. Опять же в сберкассе охрана. Если уж набитый деньгами сейф оставляютпод охраной, то и ключик, понятное дело! Ну, унеси она с собой ключ, грабителивсе равно вскрыли бы сейф, за этим они сюда и пришли!

Все эти доводы молнией промелькнули в голове ТатьяныАндреевны под пристальным, осуждающим взглядом Игнаточкина. Да елки же палки,как будто он сам живет по инструкции и всегда выполняет все ее предписания! Неездит на рыбалку на казенном мотоцикле и сдает табельное оружие, уходя сдежурства! Нет на свете правильных людей, нет их!