Фудблогер и обжора - Анна Жилло Страница 6

Главное отличие пищевой наркомании от обычной заключается в том, что она полностью в голове. Чисто физически организму нужно ровно столько еды, чтобы поддерживать все функции. Банальная энергетика. Не заправь машину бензином — она не поедет. Нет даже химической подсадки на эндорфины от удовольствия, потому что нет самого удовольствия. У булимика оно моментально вытесняется чувством вины и отвращением к себе.

На групповой терапии в клинике нам объясняли механизм. Еда, как одна из базовых потребностей организма, глубинно ассоциируется с безопасностью и комфортом. Кто-то в стрессовой ситуации теряет аппетит, а у других наоборот начинается нервный жор. Однако еда не решает проблему, стресс усугубляется, и если у человека сбиты механизмы регуляции, он оказывается в замкнутом круге. Есть и другие причины, но всегда все упирается именно в это: в попытку спрятаться в сытость, как в магическое убежище. А потом грызть себя и любыми способами избавляться от съеденного, пока оно не отложилось на бока и бедра.

Так вот я все это к тому, что при выписке особо подчеркивалось: для продолжительной ремиссии необходимо избегать стрессов и фрустрации. Легко сказать! Стресс — естественная реакция организма на изменение привычного хода жизни. Фрустрация — несовпадение желаний и возможностей. Ну и как этого, собственно, избежать? Разве что умереть. События первого месяца нового года предоставили мне и то и другое в полном объеме. Постоянным фоном шли тревога, разочарование, неудовлетворенность и неуверенность в завтрашнем дне. Прекрасная почва для обострения.

Главным были, пожалуй, не столько личные проблемы, сколько рабочие. Точнее, вполне вероятная возможность этих проблем. Специальность моя была не менее экзотичной, чем у Снежки. На визитках красовалось скромное «байер». В большинстве случаев люди, далекие от торговли, с удивлением спрашивали, что это такое. Для пожилых годилось простое уточнение из советской действительности: «товаровед-закупщик». Молодым приходилось отвечать описательно: что отбираю и закупаю у производителей коллекции обуви для бутиков.

Обычной реакцией было восхищенно-завистливое «вау». И удивление, почему не одета с ног до головы в «Гуччи» и «Прада». Видимо, предполагалось, что я на дружеской ноге с Джорджо Армани или хотя бы с Томом Фордом, зарабатываю бешеные деньжищи и имею доступ к модным новинкам за бесценок. Скидки на личные покупки у меня действительно имелись, не только на обувь, модельеров и дизайнеров многих знала, пусть не из первого эшелона, а вот зарабатывала хоть и выше среднего по больнице, но все же не настолько хорошо, чтобы покупать одежду с четырьмя или пятью нулями на ценнике.

У меня был свой маленький офис в бизнес-центре на Казанской и помощница Наташа, ответственная за всякие технические моменты и документацию. Обслуживала я сразу несколько дорогих бутиков, причем занималась не только закупкой товара, но и множеством других вещей, довольно геморройных — например, анализом спроса и оборота, оценкой качества и составлением товарных претензий. Плюс частые командировки и постоянное повышение квалификации. На рынке труда в моей сфере пока еще сохранялось то шаткое равновесие, когда предложение превышает спрос, но высокие требования к претендентам фактически сводят конкуренцию на нет. И все же расслабляться не стоило: подрастали молодые акулки, получившие профильное образование во Франции, Италии и Англии.

Сама я училась в знаменитом миланском Istituto Marangoni, который в свое время окончили такие звезды, как Доменико Дольче и Франко Москино. Точнее, поступила сначала в питерский торгово-экономический институт, а после первого курса перебралась в Италию. Тогда подразумевалось, что буду работать с отцом, у него была своя торгово-закупочная компания и несколько магазинов одежды, обуви и аксессуаров. Но он умер, когда я училась на третьем курсе, а мать, даже не поинтересовавшись моим мнением, поспешила продать бизнес конкурентам. Фактически это стало первым шагом к нашему разрыву.

Знаменитые недели моды в Милане — это вошло у меня в привычку. Не только работа, но и любимые места, встречи с многочисленными знакомыми. Возвращение в те солнечные годы, когда еще была веселой беззаботной Маринкой, обожающей флирт, шопинг и танцы. Та Марина не зависала перед зеркалом, выискивая несовершенства фигуры, не отказывала себе в щедрой порции gelato*, а если коварная итальянская кухня вдруг делала джинсы тесноватыми, просто шла покупать новые. Если отношения не складывались, она не искала мучительно причины в себе, а заводила другие. Ядовитые семена, посеянные в детстве, все еще дремали, дожидаясь подходящего момента, когда можно будет дать всходы.