Герой снов - Лиза Клейпас Страница 59

В голосе Емелии прозвучало недоумение:

– Если вы так решили, зачем же женились на мне?

Он потряс головой и тихо выругался.

– Не знаю. Меня потянуло к тебе, и я не смог этому противиться.

– Это судьба, - просто откликнулась она.

– Не знаю, что это такое, - пробурчал он. - Но добра не жди. - Он поднял кочергу и свирепо разбил горящее полено.

– Коленька, - прошептала она, - а в будущем, когда мы встретимся снова, полюбим мы друг друга?

Он резко обернулся к ней, услышав, как она впервые назвала его. Она смотрела испуганно и растерянно, в глазах светилась томительная нежность, потрясшая его до глубины души.

– Нет, - ответил он, откладывая кочергу. - В том нашем будущем ты возненавидишь меня, потому что я лишу тебя всего, что тебе дорого. А кончится тем, что я раз за разом стану причинять тебе боль.

– Не может вред проистечь из любви, - убежденно произнесла она. - Я знаю не слишком много о жизни, но в этом нисколько не сомневаюсь.

– Я не умею любить, - проговорил он хриплым от ненависти к себе голосом. - Никогда не умел. Да и недостоин я любви. Поверь, это так.

Снова слезы засверкали в синих глазах.

– Но я могу полюбить тебя. Тебе даже не придется любить меня в ответ.

– Нет, - только и смог прошептать он, не сводя глаз с ее разгоревшегося от бурных чувств лица.

Емелия решительно подошла к нему и обвила тонкими сильными руками. Она изо всех сил прижалась к нему, уткнувшись носом ему в шею.

– Мне все равно, что будет потом. - Слова ее будто прожигали его насквозь. - Одно лишь для меня важно: что ты сейчас со мной… и я люблю тебя.

– Ты не можешь меня любить, - горько возразил он, а сердце в груди раскалилось добела и готово было разорваться. - У тебя нет причин…

– Мне не нужно причин и поводов. Любовь их не требует…

У Николая не осталось путей отступления, не было защиты от ее упрямой, неразумной страсти. Он застонал и накрыл ее рот своим, отдавая с поцелуем весь пылавший в нем огонь. Он ощущал под руками ее тело, жадно и самозабвенно сжимал в горстях ее груди, бедра, ягодицы… Она раскрыла ему свой рот, отдала в его власть свое тело с нежной щедростью, перевернувшей его душу. Сомкнув вокруг нее руки, он прижал ее к себе так крепко, что она сморщилась и ахнула от боли. Тогда он слегка ослабил объятие и, упершись лбом в ее лоб, тяжко ловил ртом ее дыхание.

– Я не знаю, что делать, - простонал он. Никогда еще не доводилось ему произносить вслух подобное признание.

– Чего ты хочешь? - прошептала она. В вопросе таился вызов, впрочем, не слишком и таился: ведь, задавая его, она всем тесно прижатым к нему телом ощущала его возбуждение.

Ему хотелось освободиться от невыносимой муки, раздиравшей его сердце.

– Я хочу, чтобы не было ни прошлого, ни будущего. Хочу иметь возможность сказать тебе…

– Что сказать?

Николай немного откинулся назад, чтобы видеть ее сияющее счастьем лицо. В сердце стучалось что-то похожее на ужас. Он зажал ее голову в подрагивающих ладонях и уставился в мерцающие синие глаза. Она была такой прекрасной… и принадлежала ему!

– Не могу! - услышал он словно со стороны свой голос.

– Пусть будущее само о себе позаботится, - настаивала она. - Позволь твоим потомкам самим за себя ответить. Ты лишь одно можешь сделать: попытаться создать хорошую, добрую жизнь себе и мне.

Николай покачал головой, не вполне уверенный, что все обстоит так просто. Он никогда не жил только настоящим. Всю жизнь он нес в себе бремя мрачной истории своей семьи. А что, если отбросить все это? Тогда ведь почти наверняка все повторится вновь: надругательства отца над братом, его собственная распущенность…

Как сможет он отдаться любви к Емелии сейчас, зная, к чему она приведет?

Но ему так отчаянно хотелось быть с ней, что выбора не оставалось. Сколько времени отрицал он свои чувства к ней? Дни, месяцы, годы? И все зря! Зачем же продолжать тщетные попытки? Не важно, какой окажется цена, которую придется заплатить за любовь к ней. Она стоила любой!

Как только он принял это решение, бушевавшая в нем буря чувств стала стихать и в душе воцарились мир и покой, никогда ранее ему не ведомые.

– Кажется, я понял наконец, почему оказался здесь, - прохрипел он. - Не для того, чтобы изменить историю своего рода, а для того, чтобы побыть с тобой. Вспомнить время, когда был способен так чувствовать.

– Как чувствовать? - прошептала она, и руки ее, скользнув вниз, плотно обхватили его запястья.

Слезы застлали ему глаза, горло резко перехватило. Он с трудом сглотнул сухим ртом.

– Я… люблю тебя. - Ласково и впервые в жизни смиренно прижавшись губами к ее лбу, он ощутил, как затопляет его доныне неизведанная пронзительная и чистая нежность.

– Я люблю тебя! - снова повторил он, целуя ее трепетные веки.

Вжимаясь ртом в ее кожу и волосы, он продолжал вновь и вновь шептать эти чудесные слова, долгое время не замечая ничего вокруг. Ничего в мире не существовало, кроме них двоих, поглощенных друг другом, застывших в сияющем розоватом круге света, отбрасываемого горящими поленьями. Позднее они переместились на постель, хотя он не мог вспомнить, как это произошло, кто кого вел, он ее или она его. Николай раздел ее, сбросил одежду с себя и, прижимая Емелию к своему обнаженному телу, согревал ее, окружал теплом и покоем в их волшебном коконе из шелка и дамаска. Он обводил кончиком пальца сочные губы, прямой носик, смелый размах ее вишневых бровей. Она блуждала ладонями по его спине, легкими касаниями гладила бедра. Тепло ее рук наполнило его плотской жаждой, которую он едва сдерживал всей силой воли.

Рот его медленно нашел ее губы и властно завладел ими, колено скользнуло между стройными шелковистыми ножками, раздвигая их. Он положил ладони ей на грудь и слегка сжал их, сразу ощутив, как, отвердев, уперлись в них ее соски. Емелия затрепетала и моляще выгнулась под ним, но он продолжал ласкать ее легкими, невесомыми прикосновениями. Никогда не был он так околдован… заворожен. Наконец-то он занимался с ней любовью, мог ласкать ее ртом, руками, всем телом. Он перецеловал каждый дюйм ее кожи, от узких изящных ступней до макушки, потом вернулся к нежнейшему местечку, зарылся ртом в сладостную пушистую красно-коричневую поросль. Емелия задохнулась изумленно и блаженно, пальцы ее запутались в его волосах, дыхание стало прерывистым. Когда она увлажнилась, готовая его принять, он приподнялся и приник к ней всем телом, кожа к коже.

Руки Емелии обвились вокруг его шеи, губы прильнули к уху.

– Я не знаю, как тебе угодить, - с отчаянием пролепетала она. - Что мне сделать? Что я могу тебе дать?

– Себя! Больше я ничего не хочу. - Он целовал и гладил ее, поощряя исследовать его тело, и она все охотнее подчинялась. Когда оба не могли больше сдерживаться, он осторожно вторгся в нее, поморщившись от ее внезапного болезненного вскрика.