Все или ничего - Елена Ласкарева Страница 59

Но она-то даже с грязными волосами звезда, а Зинаида Леонидовна себе такого позволить не может…

Итак, пора покинуть ванную и перейти к гардеробу.

Зинаида рискнула перевесить свои самые лучшие наряды из шкафчика в своей комнатке в огромный раздвижной шкаф в спальне Владимира.

Он не возражал, а может, просто не заметил, что его пиджаки теперь соседствуют с несколькими женскими платьями. По крайней мере — ничего не сказал, а значит… все возможно… и ее надежды не беспочвенны…

А как приятно перебирать его одежду, отыскивая нужный наряд… Как будто они и в самом деле муж и жена и вместе вешают сюда одежду перед тем, как вместе лечь на широкую манящую кровать…

Когда Зинаида в банном халате и мягких тапочках входит в спальню и отодвигает зеркальную дверцу, она чувствует себя настоящей хозяйкой, а не просто помощницей по дому…

Пожалуй, ей подойдет блестящий зеленоватый костюм, плотно обтягивающий высокую грудь и широкие бедра. Владимир Павлович еще не видел его… Правда, он вообще не обращает внимания, во что она одета… Но сегодня непременно должен заметить!

Что-то ей подсказывает, что именно сегодня…

Ирина понятия не имела, что было запланировано после официальной части продолжать празднество в «неформальной обстановке». Она не знала о приготовлениях Зинаиды Леонидовны. И о самом ее существовании.

Просто злость и досада после ухода Владимира подхлестнули азарт.

Не жди, драгоценный, что буду слезы лить! У меня есть все основания для того, чтобы всласть повеселиться. И пусть потом твои замы рассказывают, как классно и с удовольствием они оттянулись в компании очаровательной молодой спортсменочки…

И она ничуть не сожалела о твоем отсутствии! И вообще о тебе не вспоминала! Так что это тебе придется кусать локти и сожалеть об упущенных возможностях!

Уход Владимира послужил сигналом и остальным гостям. Чуть помедлив, они потянулись к выходу. А Ирину ее кавалеры придержали за локоток.

— Вы не устали? Составите нам компанию?

— Да! — лихо кивнула она. — С удовольствием! Я готова кутить до утра!

— Мы тоже! — с воодушевлением подхватили они.

Ирине было совершенно безразлично, куда именно они поедут «кутить до утра». Она видела, что кроме нее и жены первого зама, в собравшейся компании больше женщин не было.

С десяток подвыпивших мужчин разместились по трем солидным иномаркам с безукоризненно трезвыми шоферами. Здесь они могли уже расслабиться, распустить тугие узлы на чопорных галстуках, расстегнуть рубашки, скинуть слишком жаркие для летнего вечера смокинги…

Автомобили мчались по центральным улицам прямо по разделительной полосе, с ветерком…

Зинаида Леонидовна только успела брызнуть капельку сладковато-пряных духов «Сальвадор Дали» за ушки и в вырез зеленого костюма, как раздался требовательный звонок в дверь. Во внутреннюю дверь, а не в вынесенный к будке охраны домофон, значит — свои.

Наконец-то! С сияющим лицом Зинаида поспешила открыть…

Но это оказался не Владимир Павлович с гостями, а вернувшийся с прогулки Петька.

Фу ты! Она и позабыла о его существовании! Вот, спрашивается, чего ради мальчишка торчит летом в Москве? Из чистого упрямства. И отец ему потакает. А мог бы отослать в детский заграничный тур или просто отдохнуть в «Артек»… Она бы на Петькином месте с удовольствием поехала… Так нет же, ему надо болтаться тут под ногами, дышать горячей пылью, но следить ревниво за своим папашей…

Странно, конечно, но Зинаида интуитивно чувствовала в мальчишке соперника.

Он скинул в прихожей грязные кроссовки и прямиком направился в кухню, словно и не заметил Зинаиду. Только бросил через плечо на ходу:

— Дай поесть.

Ишь, барчук! Прислуга она ему?! Никакого уважения! Вздуть бы как следует ремнем, как ее учили в детстве почтению… Да нельзя…

Зинаида Леонидовна подавила раздражение и сухо сказала:

— Помой руки и садись за стол.

— Не хочу, — огрызнулся Петька.

— Есть не хочешь?

— Нет, — ухмыльнулся он. — Руки мыть.

— Придется, — решительно возразила домоправительница. — Иначе ничего не получишь.

— Ну и хрен с тобой! — нахально заявил Петька. — Возьму деньги и в бистро поем.

Конечно, поест. Стрескает гамбургер, надуется кока-колы, а потом расскажет отцу, и Зинаиде придется выслушивать упреки, что она не следит за питанием ребенка…

И надо же ему начать выкобениваться именно сегодня!

— Петр, — сдержанно сказала она, — тебе не следует так со мной разговаривать.

— Почему это? — неподдельно изумился он. — А кто ты такая?

Зинаида Леонидовна аж задохнулась от возмущения:

— Как… «кто»?!

— Ну кто? — откровенно дразнил ее мальчишка.

— Я… я… веду… слежу… — запуталась в словах Зинаида.

Он усмехнулся по-взрослому и смерил ее взглядом.

— Ты домработница. И не имеешь права здесь командовать.

— Твой отец… — взвизгнула Зинаида.

— Да и он мне не отец! — тряхнул смоляным чубом мальчишка. — То-то я удивлялся, чего это я не в породу пошел…

Зинаида Леонидовна потеряла самообладание. Ее впервые прямо в лицо назвали этим унизительным словом: домработница. И кто? Сопляк!

Ладони чесались влепить ему хорошую затрещину. Но…

— Немедленно мой руки! — крикнула она. — И садись жрать! Да еще спасибо скажи, что я тебе приготовила!

— А тебе за это деньги платят! — продолжал хамить Петька.

В запале пререканий они оба не заметили, как дверь вновь открылась и в квартиру вошел Владимир.

— Что за шум, а драки нет? — неожиданно спросил он.

— Щас будет, — заверил его Петька. — Эта гадюка уже хотела мне в патлы вцепиться.

— Я? — онемела от неожиданности Зинаида. — Да он сам…

— Стоп-стоп — Владимир развел их руками в стороны, как боксеров на ринге. — Выкладывайте по порядку.

— Она мне есть не дает, — пожаловался Петька, в одно мгновение превратившись из наглого хама в милого, послушного мальчика.

— Он врет! — обиженно выкрикнула Зинаида Леонидовна. — Он руки не вымыл!

— Фу-ты ну-ты… — облегченно протянул Владимир. — А я уж думал… Но вопрос, конечно, кардинальный. И стоит ребром. Так?

— Так, — преданно глядя ему прямо в глаза, подтвердил Петька.

— Мыть иль не мыть — вот в чем вопрос?

— Ага.

— И к решению надо подойти со всей ответственностью?

«Да что он с ним сюсюкает?! — ужаснулась Зинаида Леонидовна. — Неужели тоже боится?»