После поцелуя - Карен Рэнни Страница 58

Если узнаешь другого, узнай себя.

Если полюбишь другого, полюби себя.

Из «Записок» Августина X

Роберт, по обыкновению, был весьма молчалив, когда Майкл показал ему результаты работы над кириллическим шифром. Впрочем, Хоторн и не ожидал ничего другого. Однако он прекрасно изучил своего друга и по его загоревшемуся взору на внешне спокойном лице догадался, насколько тот взволнован тем, что удалось расшифровать сложную загадку.

Монтрейн не знал, что будет дальше с результатами его работы. Если в министерство иностранных дел поступит еще какое-нибудь сообщение, которое можно будет прочитать с помощью его расшифровки, это будет большое достижение. А уж как это отразится на истории, ему неведомо.

Подъезжая к дому, он увидел у дверей карету матери.

Первый признак того, что в доме что-то происходит. Вторым признаком послужило непривычное молчание его обычно болтливых сестер, тихо сидевших в экипаже. Вдобавок к этому у Элизабет был необычайно озабоченный вид.

Смайтон встречал своего господина у дверей.

– Где они? – быстро спросил Майкл.

– В утренней гостиной, милорд, – ответил старик.

С каждым шагом страх все сильнее охватывал Хоторна. Едва он подошел к двери гостиной, как оттуда выбежала Маргарет с побелевшим лицом. Она проскользнула мимо Майкла и бросилась к лестнице.

Обернувшись, Монтрейн увидел мать.

– Что ты ей сказала? – спросил он.

Нахмурившись, графиня стала рывками натягивать перчатки.

– Важно не это, а то, что я хочу сказать тебе, Майкл, – заговорила она. – Неужели это та самая женщина, которую ты столь безрассудно привел вчера в театр? И это в самый разгар сезона! Обо мне ты при этом мог подумать?! Или о репутации своих сестер? Если уж тебе вздумалось вести себя так же безрассудно, как твой отец, то делай это так же элегантно, как он. Изволь прятать свою потаскуху.

– Так ты это сказала ей? – сквозь зубы процедил Хоторн, чувствуя, что его гнев становится все сильнее.

– Не важно, что я ей сказала! – отрезала графиня. – Все только и судачат о том, что ты натворил, Майкл. И я вынуждена была узнать об этом от Хелен Киттридж!

– И после этого ты решила, что тебе необходимо явиться сегодня сюда, да? – произнес граф Монтрейн, стараясь говорить спокойным тоном. – И своими глазами увидеть ее.

– Нет, Майкл, – возразила графиня. – Я пришла сюда для того, чтобы защитить репутацию своей семьи, на которую тебе, похоже, наплевать.

– Почему, мама? Не потому ли, что я, по твоему мнению, должен согласовывать с тобой, с кем мне пойти в театр?

Графиня, прищурившись, посмотрела на него.

– Совсем не из-за этого, Майкл. Причина в том, что ты явился туда со своей шлюхой. – На ее щеках заполыхали два красных пятна.

– Она – не шлюха! – почти прорычал Хоторн. – Она – обычная женщина, которую некому защитить. – Собственные слова поразили Монтрейна до глубины души. Еще одно горькое признание его идиотизма. – И в том, что она находится в моем доме, нет ее вины. Только моя.

– Как ты ей верен, Майкл, – почти не разжимая губ, прошипела графиня, – не то что своей семье.

– Возможно, потому, что она этого больше заслуживает. – Резко повернувшись, Майкл пошел прочь из комнаты, намереваясь разыскать Маргарет.

– Это все из-за ребенка, да?

Граф Монтрейн оторопело взглянул на мать. Она застыла в дверях – живое воплощение богатства и высокого положения.

– О чем ты говоришь?

– О твоем абсурдном желании защищать эту женщину, – отозвалась графиня. – Оно возникло из-за того, что она носит твоего ребенка?

Монтрейн ошеломленно молчал. Графиня нахмурилась:

– Разве ты ничего не знаешь? Она же беременна.

У Майкла было такое чувство, будто его ударили кирпичом по голове.

– Она сама сказала тебе об этом? – наконец спросил он.

– Нет, – ответила графиня, – но в этом не было необходимости. Не забывай, у меня четверо детей, Майкл. Я прекрасно знаю признаки беременности. Да это можно определить по одному ее взгляду. И ее затошнило от запаха шоколада – когда я носила Шарлотту, меня тоже от него тошнило. – С этими словами графиня Монтрейн поплыла по холлу, делая вид, что не замечает, в каком состоянии находится ее сын. Затем она остановилась и выразительно посмотрела на него. – Можешь мне поверить, я не ошибаюсь, – отчеканила она. – Сам у нее спроси.

Майкл бросился наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Он ожидал увидеть что угодно, но только не Маргарет, сидящую на краю постели и одетую в свое старенькое зеленое платье из хлопка. Она сложила руки на коленях. Рядом с ней на кровати лежало голубое платье, которое было на ней с утра, а поверх него – его подарок, аккуратно сложенная шаль.

Войдя в спальню, Хоторн закрыл дверь. Маргарет даже не посмотрела на него – ее взор был устремлен на сложенные руки.

– Почему ты мне не сказала? – спросил он. Пожалуй, чересчур громко. Он остановился напротив Маргарет, пытаясь успокоиться, взять себя в руки.

Голова Маргарет как-то странно дернулась, она посмотрела ему прямо в глаза. Боже, как она бледна!

– О чем? – спросила она. Жалкая попытка держаться как ни в чем не бывало, решил Хоторн.

– О ребенке, – хрипло пояснил граф. – О моем ребенке! – Под столь проницательным взглядом Маргарет не рискнула бы опровергнуть его слова.

– Как ты узнал? – чуть слышно спросила она.

– Мать мне сказала, – ответил Хоторн. – Видишь ли, у нее четверо детей, и она прекрасно разбирается в таких вещах, – сухо добавил он. – Возможно, мне следует поблагодарить ее за своевременное вмешательство в мою жизнь. А ты?! Ты, черт возьми, сама собиралась мне сказать об этом? – Майкл по-прежнему прожигал Маргарет взглядом, надеясь, что выглядит он спокойнее, чем чувствует себя. – Или ты просто намеревалась тихо исчезнуть из моей жизни, оставив меня в неведении?

– Зачем? – спросила Маргарет, вставая. – Чтобы ты смог заклеймить его бастардом?

Ее гнев буквально ошеломил Монтрейна.

– Да, я не хотела, чтобы ты знал, – с вызовом промолвила Маргарет.

Как ни странно, Майкл испытал жгучую боль от этих слов.

– Но почему?

Обхватив один из столбиков кровати, Маргарет стала внимательно разглядывать резьбу на нем.

– Потому что ты никогда не перестал бы уговаривать меня остаться с тобой, – ответила она.