Декамерон в стиле спа - Фэй Уэлдон Страница 58

— Почему родители назвали вас Ева?

Вот тут-то и посыпались факты.

— Родители мои были старомодными романтиками, а я — их первым ребенком. Наверное, они больше ждали мальчика, как это бывало в те времена, но сделали все возможное, назвав меня Ева в надежде, что получится женщина до мозга костей. И кажется, поначалу я такой и была — родилась в канун тридцать второго года и стала милым, прелестным, послушным созданием, они во мне души не чаяли. Но в канун тридцать пятого года у них родился мальчик, и они назвали его Адамом — в надежде, что из него вырастет настоящий мужчина. Так оно и случилось.

— Ну надо же, родились в один и тот же день! — не удержалась Хирургиня Шиммер. — Прямо как мы с близняшкой Спаркл, только у вас три года разницы. Вот это как раз мне всегда и не нравилось у близнецов — я хотела иметь собственный день рождения. А вам? Вам этого хотелось?

— Ева, это за вопрос не считается, — поспешила вмешаться я. — Просто коротенькое замечание, не более того.

— Ладно, — согласилась она. — Так и будем считать. Да, я хотела иметь собственный день рождения. Вернее, мне не нравилось, что он был у брата в тот же день. Зато такое совпадение потрясало родителей, они видели в нем некий таинственный смысл, некий знак свыше. Моя мать увлекалась теософским учением мадам Блаватской — это вы, молодые, думаете, будто изобрели понятие кармы, но вся эта астрология существовала уже в те времена и, к сожалению, сыграла в моей юности немалую и довольно печальную роль.

— Вряд ли это было совпадением, — заметила поменявшая пол Судья. — Если родители любят друг друга и отмечают годовщину свадьбы, то чего же удивляться, когда младенец рождается ровно через девять месяцев после празднования очередной даты? Вы знаете, в каком месяце поженились ваши родители? — Еще один вопрос, потраченный на ерунду.

— Это пятый по счету вопрос, — заметила Ева, по-видимому, решив и дальше считать их. Она не отказывалась отвечать, но и раскрывать свои тайны не собиралась. — В конце марта, кажется.

— Ну вот, если оба вы родились в канун Нового года, — самодовольно продолжала Судья, гордясь собственной проницательностью, — то получается двадцать шестое марта, ведь беременность длится двести семьдесят четыре дня. — Быть может, ее пол был не в ладах с гормонами, зато «считалка» работала превосходно.

— Это действительно вряд ли можно считать совпадением, — поддержала ее Хирургиня Шиммер. — По статистике из двадцати человек, находящихся в одной комнате, по меньшей мере двое окажутся рожденными в один и тот же день.

— Этого я не знаю, — сказала Ева. — Помню только, что в ночь накануне моего третьего в жизни дня рождения, когда, сгорая от любопытства, я ждала утра, чтобы получить обещанный родителями какой-то особенный подарок, я проснулась от криков, доносившихся из материнской спальни, и от поднявшейся по всему дому беготни, но тут же, впрочем, уснула. Маленькие дети не очень-то склонны вникать в таинственную взрослую жизнь. Утром я спустилась к завтраку, но не обнаружила на кухне ни людей, ни обещанного подарка. У меня испортилось настроение, а потом пришел отец и отвел меня в спальню матери, где та сидела в постели с младенчиком на руках.

— Вот он, твой подарок, детка! — сообщила она. — Поспел к самому дню рождения. Ну скажи, ты рада?

— Мне не нужен такой подарок! Отнесите его обратно в магазин! — заявила я.

Вы ведь понимаете, что в те времена родители не говорили детям о беременности. Из соображений приличия женщины старались не выходить из дома, пряча от всех видимый результат своей недавней половой жизни. Взрослые считали так: чем меньше дети знают о сексе, тем лучше, — и, может, так оно и было! По-моему, моя мать, будучи женщиной прогрессивных взглядов, допустила ошибку, попытавшись объяснить мне сущность предстоящего события. От этого у меня в голове только еще больше все перепуталось и секс представился чем-то вроде хождения на горшок по большому. Поэтому и ребеночек у матери на руках казался просто куском дерьма.

Мое отвращение к случившемуся было столь велико, что мне понадобилось аж семьдесят с лишним лет, чтобы избавиться от него. Для точности прибавлю: произошло это в последний день уходящего две тысячи шестого года. К тому времени родителей моих уже давно не было в живых. Они отошли в мир иной, так и не поняв, почему их дочь отвергла предначертанный ей путь. Когда мне велели поцеловать новорожденного братца, я укусила его. Я вытаскивала его из кроватки всякий раз, когда мне удавалось до нее добраться. Усаживала ему на лицо кошку и гладила ее до тех пор, пока та, пригревшись, не засыпала. Включала на полную горячий кран, когда он купался в ванне. Я просто удивляюсь, как он выжил. Мои родители тряслись за сыночка и поражались моей изобретательности. Они уволили трех нянек, поскольку те не могли со мною справиться.

Потихоньку подрастая, Адам изобретал собственные способы защиты. Например, когда я входила в комнату, он начинал пронзительно визжать, так что со всего дома сбегалась прислуга. Вскоре он визжал, даже если меня не было в комнате, просто так, по малейшей прихоти, а меня за это ругали и наказывали. А ведь я всего-навсего пыталась по-своему избавить семью от этого самозванца, от гадкого существа, доставлявшего всем столько хлопот. Но за этими его умильными рожицами и хитрыми ужимками родители никак, не могли разглядеть тот самый кусок дерьма, и меня это бесило, я презирала их за это. Презирала и все же любила. А вот они, кажется, начали любить меня меньше.

Ведь как все хорошо начиналось! Два очаровательных здоровых малыша, мальчик и девочка, просто ангельская парочка, родившаяся в один день, — да как же им не любить друг друга? Родились-то оба в канун Нового года! И вдруг такое разочарование. С горя они переключились на бизнес и основали «Печатный дом Хэмблдон», который впоследствии прославился и принес семье богатство.

Ну да, конечно же! Ева Хэмблдон, пятая в списке самых богатых предпринимателей страны. Сеть розничной торговли «Хэмблдон» в наше время известна всем и каждому. А Ева Хэмблдон, в прошлом знаменитая красавица, сейчас так изменилась, что я даже не узнала ее, и это неудивительно.

— А что произошло в последний день две тысячи шестого года? — поинтересовалась Брокерша, и я пожалела, что она открыла рот, поскольку новый вопрос мог спугнуть у Евы желание рассказывать.

Но та, возможно, чувствуя мое беспокойство, добродушно произнесла:

— Я пока пропущу этот вопрос. Вернусь к нему позже, если у нас останется время. — И прибавила, обращаясь ко мне: — Теперь, Майра, вы знаете, кто я такая. Вообще-то я не хотела ничего рассказывать, но эти вещи сами собой просятся наружу. Я ненавижу средства массовой информации и готова пойти на что угодно, дабы защитить свою частную жизнь.

В этом я не сомневалась. Иначе как она умудрилась не попасть во все интернет-поисковики? А может, я просто неправильно напечатала ее фамилию? Такое иногда случается.

— Ну, теперь-то уж все равно, — вздохнула она. — Когда мне было шесть, я заманила своего трехлетнего братца на чердак, заперла его в сундук, а ключ выбросила. Пришлось вызывать врачей, и те буквально вытащили брата с того света. Родители консультировались с астрологом моей матери Лолой, которая тоже являлась последовательницей теософского учения госпожи Блаватской. Думаю, мой отец, как более слабохарактерный, просто сопровождал мать на этот сеанс, но сам не верил. Конечно, он не сделал ничего, чтобы защитить меня. Много лет спустя я поинтересовалась у Лолы тем случаем. Она была убеждена, что все правильно рассчитала тогда для нас с братом. Сказала, что моя мать была рождена под зодиакальным знаком Льва, а женщины-Львицы, хотя и хорошие матери, часто вступают в соперничество с дочерями. Она объяснила тогда моим родителям, что мы с Адамом родились под знаком Козерога, но у меня Сатурн, Венера и Марс образуют мощное сочетание в Водолее во Втором доме, то есть в области обладания.