Чужой, родной, любимый - Елена Соловьева

Он пришел под утро. Тихо разделся, аккуратно развесил вещи на плечиках. Не принимая душа, прилег рядом. Мазнул по щеке небрежным поцелуем. Притянул, точно любимую плюшевую игрушку.

— Почему так поздно? — спросила я, не слишком надеясь на ответ. — Или рано, если быть точной…

— Не ворчи, — приказал Макс. — Будь умницей, согрей меня и спрячь.

Зарылся лицом в мои волосы. По-хозяйски положил широкую ладонь на грудь.

И тут же уснул.

От него пахло виски, дорогим парфюмом, большими деньгами и властью. Запах, влекущий всех женщин без исключения. Когда-то и я купилась на этот трюк. Наивная бабочка-однодневка, подарившая юность буйному пламени, не оценившему подношения.

Рыпнулась, но Макс держал крепко. Оставалось лишь расслабиться и дотерпеть до звонка будильника.

Десять лет назад я обожала объятия мужа, заходилась любовью при звуке мужественного голоса. Радовалась тому, что этот притягательный бизнесмен выбрал меня из сотни, если не тысячи молоденьких девушек, готовых прыгнуть к нему в койку по первому зову.

Не задумывалась о будущем. И не предполагала, что романтично-восторженный период когда-нибудь кончится. А на смену придет унылая обыденность.

Нет, внешне я по-прежнему счастлива. Еще бы, супруга Максима Одувалова, главного учредителя компании по производству и продаже часов с одноименным названием «Одувалов и Ко». В моем распоряжении четырехкомнатная квартира с видом на Кремль, роскошная обстановка, машина и деньги. Много денег. Мне завидуют подруги, мной восхищаются знакомые.

Никто не знает, что любимая супруга — только роль, которую придется играть до конца дней. Шикарная квартира — тюрьма, а деньги… Это цепь, которой Макс приковал к себе. Ему можно все. Мне — только то, что он позволит.

Рассвет занимался слишком медленно. У меня затекла шея, и заныло бедро, на которое Макс закинул ногу. Так и есть, я игрушка, грелка для постели, вещь. Да что угодно, только не женщина.

Макс поднялся за минуту до звонка будильника. Привычка, которой я восхищалась прежде. Теперь же ненавидела всеми фибрами души.

— Приготовь мне омлет и кофе, — он вновь отдал приказ.

— Не хочешь пожелать доброго утра? — поинтересовалась я, растирая наконец-то освобожденную шею. — Или рассказать, где задержался.

Макс нехотя повернулся, снисходительно улыбнулся.

— Я не женился на ворчливой вороне, — произнес с укоризной. — Твой мирный нрав свел меня с ума.

— Я не выходила замуж за бесчувственного эгоиста, — не осталась в долгу. — Мой добрый нрав был именно тем, что ты больше всего желал вдеть в жене. Обязательное условие бизнес-плана.

Макс размахнулся и шлепнул меня по заду. Не давая опомниться и сбежать, сцапал в охапку и усадил на колени.

— Если сделаешь, что прошу, и не станешь перечить, мы еще успеем заняться любовью, — шепнул на ухо.

Предложение не вызвало ничего, кроме отвращения. Чтобы заниматься любовью, нужно, прежде всего, любить. Испытывать хоть какое-то влечение… Разумеется, он по-быстренькому справит нужды: примет душ, поест, исполнит супружеский долг. И с гордым видом отправится на работу. Домашние дела сделаны, можно поставить галочку в ежедневнике.

А что при этом испытаю я? Вновь останусь в четырех стенах дожидаться, когда обо мне вспомнят.

— Максим, прошу тебя, разреши мне выйти на работу, — попросила, уворачиваясь от поцелуя. — Это невыносимо, жить под домашним арестом.

— Не глупи, — он поморщился, точно нюхнул уксуса. — О такой жизни можно только мечтать! У тебя есть жилье, машина, шкафы ломятся от одежды, а холодильник от деликатесов. В твоем распоряжении лучшие спа-салоны и фитнес клубы. Я дал тебе так много, а взамен требую только одного: быть послушной и радовать. Это так много?

Конечно, он не понимает. Даже не пытается. У меня есть все, кроме главного — простого женского счастья. Любви, искренней, настоящей.

— Я изнемогаю от вынужденного безделья, — все же решила объясниться. — У меня высшее образование, опыт работы секретарем-референтом, прекрасные рекомендации. Дай мне шанс. Прошу тебя!..

— Зачем тебе это? — Макс искренне недоумевал. — Каждое утро ходить на работу, звонить малознакомым людям, разбираться с документами. Вот как ты сможешь готовить мне ужин или ублажать в постели, если голова будет забита мыслями о завтрашнем совещании?..

Если это шутка, то не очень остроумная. По крайней мере, мне она не показалась смешной. Разве Макс не видит, что я на грани нервного срыва? Почему не попытается услышать, понять?..

Словно не замечая моего настроя, пощекотал под коленкой и прикусил мочу уха.

— Ну же, милая, давай побалуем, — распалился не на шутку. — Знаешь, сейчас я вспомнил, как увидел тебя впервые. В конторе конкурента, в обтягивающем черном мини. Такая сексуальная, и в тоже время спокойная и рассудительная. Мне так хотелось вывести тебя из себя, но ты не поддавалась на провокации.

Испытывал, проверял на прочность. Предложение сделал лишь тогда, когда убедился, что я надежна, как крепостной вал. Что со мной будет просто и удобно.

Но я устала. Слишком устала… Не хочу быть рассудительной и правильной, не могу терпеть его выходки и требования. За десять лет у ангела осыпались крылья и отросли рожки.

— Не разрешаешь работать, давай заведем ребенка, — я продолжила бодаться. — Или собаку…

Макс скинул меня с колен, поднялся и пригвоздил к месту взглядом.

— Это не обсуждается! — заявил непререкаемым тоном. — Дети отнимают слишком много сил и времени. Я к ним пока не готов. А на собак у меня аллергия. Если хочешь о ком-то заботиться, заботься обо мне. Пойди и приготовь мне этот чертов омлет!

Как бы мне хотелось приготовить омлет из его собственных причиндалов. Раз и навсегда избавиться от необходимости заниматься с ним сексом и делать вид, будто мне это нравится.

Злость пришлось выместить на кофе-машине и блендере. Их жужжание ненадолго заглушило голос Макса, подражавшего в душе Фредди Меркьюри. Раньше это казалось милым. Сейчас откровенно раздражало.

Макс прав, я становлюсь злобной возрастной теткой. И гормональная терапия, спа и отдых на курорте тут не помогут. Мне нужны чувства, положительные эмоции. Жизненно необходимы!

На стол накрывала, почти полностью успокоившись. Одарила Макса любезной улыбкой, поправила галстук. Позволила его цепким пальцам пройтись по моему бедру и оттянуть ткань трусиков.

— Во сколько сегодня вернешься? — спросила, давая мужу последний шанс на примирение. — Мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать. Или в кино…