Страстное желание - Николь Джордан Страница 57

– А ты действительно хочешь поехать?

– Совсем нет.

Другого ответа он не ждал. Не выходя из нее, он понес ее в свою спальню, где, опустив на кровать, хищно овладел ее ртом.

Если страсть Лусиана разрушала оборону Бринн постепенно, то несколькими днями позже сердце ее буквально надорвалось от борьбы. Перед тем как отправиться с Рейвен на конную прогулку в парк, Бринн зашла к Лусиану в кабинет, чтобы попрощаться. Когда по его команде она наклонилась, чтобы поцеловать его, Лусиан протянул ей деревянную шкатулку, перевязанную зеленой атласной лентой.

– Что это? – с любопытством спросила она.

– Свадебный подарок. Изумруды, что я подарил тебе в день свадьбы, тебе не понравились. Я подумал, что, возможно, это тебе понравится больше.

Бринн сняла перчатки и, открыв шкатулку, обнаружила там старинный пергамент.

– Право на владение… замком Гуиндар?

– Да, это мой замок в Уэльсе. Море там теплое, так что ты могла бы купаться чуть ли не круглый год. Я переписал его на тебя. Ты, кажется, не слишком довольна?

Бринн глубоко вздохнула:

– Мне не нравится, что вы пытаетесь купить меня, Лусиан.

– Купить тебя?

Она прямо посмотрела ему в глаза:

– Вы так богаты, что привыкли к тому, что можете купить все, что хотите. Но вам меня не завоевать, делая роскошные подарки. Любовь не покупается.

– Я не отрицаю того, что пытаюсь тебя завоевать, – осторожно сказал он. – Не стану отрицать и того, что хотел бы, чтобы ты была счастлива в браке со мной. Но на этот раз ты неправильно поняла мотив моего поступка. Я думал о том, что ты говорила по поводу своей зависимости от меня, о том, какой беспомощной ты чувствуешь себя из-за этой зависимости. И тогда я решил, что, если у тебя будет свой дом, место, где ты могла бы жить, ты будешь чувствовать себя более независимой. Если ты все еще хочешь, чтобы мы жили раздельно после того, как родится мой наследник, ты могла бы переехать туда и быть от меня свободной.

Бринн во все глаза смотрела на Лусиана, понимая, что в очередной раз недооценила его. Он не пытался купить ее привязанность дорогими подарками, он давал ей, пусть относительную, но все же возможность выбирать свое будущее.

– Я благодарна вам за чуткость, – сконфуженно пробормотала она. – Лусиан… – Бринн колебалась, не зная, как задать тот вопрос, что вот уже несколько дней не давал ей покоя. – Если я исполню свой долг, вы позволите мне жить в Уэльсе одной?

– Я бы хотел, чтобы ты оставалась в Лондоне до самых родов потому, что только здесь можно найти лучших врачей, но после рождения ребенка ты можешь ехать куда захочешь.

– А ребенок останется с вами? – Он смотрел ей прямо в глаза:

– Отдать моего сына – это больше, чем я готов сделать, Бринн. Но, обещаю, я найму лучших нянек и кормилиц.

– Конечно, – пробормотала она с горечью, которой не хотела показывать. Она посмотрела на шкатулку, дар Лусиана. Сейчас ей предстояло сделать выбор, нелегкий выбор. Да и был ли он у нее, этот выбор? Могла бы она бросить собственное дитя – свою плоть и кровь?

– А что, если родится девочка? – спросила она, наконец.

Лусиан ответил не сразу:

– Мы договаривались о сыне, Бринн.

– Это так. – Она осторожно закрыла шкатулку и поставила ее на стол. – Спасибо вам за этот дар. – Улыбнувшись ему печально, она взяла со стола перчатки и, ни слова не говоря, вышла из кабинета.

Лусиан смотрел ей вслед. У него тоже кошки скребли на душе. Теперь он уже не был уверен в том, что так уж хочет, чтобы она родила ему сына. Дочь порадовала бы его не меньше. И если Бринн родит ему дочь, он мог по праву требовать от нее, чтобы она оставалась с ним до тех пор, пока не выполнит свою часть договора. И в этом не было ничего эгоистичного. Она не так уж сильно заблуждалась насчет его мотивов. Переписав на нее замок, он, сознательно или нет, стремился купить ее привязанность. Если Бринн больше не будет чувствовать свою полную зависимость от него, то она могла бы решить остаться с ним по своему выбору. И видит Бог, он хотел, чтобы она предпочла остаться. Он хотел этого больше, чем чего-либо иного в жизни.

Лусиан сделал глубокий вдох. Он должен был найти путь к сердцу Бринн. Так или иначе. Любовь связала бы их крепче, чем клятвы у алтаря. Любовь могла бы…

Лусиан вздрогнул. До сих пор он даже мысленно не произносил этого слова. Любовь? Так вот как называлась его беда, его болезнь? Это всепоглощающее желание, которое снедало его изнутри?

Бринн давно стала его наваждением. Из-за проклятия или не из-за него, но ее красота сводила его с ума, разжигала страсть. Но любовь? Любовь всегда была для него абстрактным понятием, однако, судя по тому, что ему было известно о любви, он вел себя именно так, как должен вести себя мужчина, попавший в ее сети.

Лусиан крепко зажмурился. Любил он Бринн или нет, она стала лихорадкой у него в крови. Он отчаянно хотел, чтобы и ее лихорадило также. Он хотел, чтобы ее привязало к нему то же нестерпимое желание, чтобы душу ей заклеймил тот же огонь, что прожигал насквозь его душу. И все же…

Открыв глаза, он уставился на шкатулку. Учитывая ее реакцию на подарок, он не слишком продвинулся к достижению заветной цели. Он по-прежнему был далек от того, чтобы завоевать Бринн. И не потому, что они не подходили друг другу. Его главным врагом было чертово проклятие, в которое он даже не верил.

– Что-то беспокоит вас, Бринн? – спросила у нее Рейвен вскоре после начала прогулки по Гайд-парку.

Бринн сделала усилие над собой, прогоняя мрачные мысли, и даже изобразила улыбку.

– Простите, вы что-то сказали?

– Ничего особенного. Я просто спросила, не хотите ли вы посетить ярмарочное представление. – Она указала на прибитый к дереву щит с зазывным плакатом, приглашающим посетить ярмарку в Вестминстере.

Бринн подъехала поближе. Среди перечисленных увеселений фигурировали жонглеры, кукольники, канатоходцы и… предсказательница судьбы – цыганка. Именно эта последняя строка и привлекла внимание Бринн. Не из того ли табора эта цыганка, что регулярно гостил на их земле в Корнуолле? Кажется, в это время года они всегда приезжали в Лондон…

Бринн вздохнула. Если Эсмеральда действительно будет на ярмарке, возможно, она даст ей совет. Может, с надеждой подумала Бринн, она даже сможет дать внятное толкование тем ужасным снам, в которых она видела умирающего Лусиана и себя с окровавленными руками.

Бринн еще не успела ответить на вопрос Рейвен, как подруга с горестным вздохом сказала:

– Впрочем, не важно. Халфорд все равно это не одобрит. У него свои взгляды на то, как должна вести себя будущая герцогиня, и, боюсь, посещение ярмарки не входит по его представлениям в круг занятий, приличествующих даме из общества. – Рейвен говорила с едва заметным раздражением. Но дуться на кого бы то ни было, даже на будущего мужа, долго Рейвен не умела и, тряхнув головой, добавила благодушно: – И все же он не такой уж противный зануда, раз устраивает в мою честь представление с запуском воздушных шаров. Надеюсь, вы помните, что вы с Лусианом в числе приглашенных? Скоро повеселимся – осталось два дня! – С улыбкой воскликнула Рейвен и пустила кобылу вскачь.