Портрет моего сердца - Мэг Кэбот Страница 55

— Возьми поводок Джерри, — чуть севшим голосом произнесла Мэгги, наблюдая за тем, как герцог натягивает брюки, — он висит на крючке за дверью гардеробной.

Ругнувшись про себя, Джереми нашел поводок и ошейник.

— Ладно, я только загляну в свою комнату, чтобы переодеться. Если я выйду в девять утра на Парк-лейн в вечернем костюме, то наверняка поползут слухи.

— Делай как хочешь, — беспечно отозвалась Мэгги.

Джереми нагнулся, чтобы застегнуть на песике ошейник, но своенравный бишон-фриз прыгал с таким восторгом, что понадобилось больше минуты на поиски маленькой золоченой пряжки, а Мэгги следила с постели за этим спектаклем. Наконец герцог справился и поглядел на нее.

Она казалась ему воплощением мечты: красавица после ночи страстной любви, губы слегка припухли от поцелуев, глаза сверкают. Так хотелось вернуться к ней в постель, будь проклята эта чертова собачонка!

— Чтоб не покидала кровать, пока я не вернусь, — угрожающе произнес он, — поняла, Мэгги? Нам с тобой надо кое-что обсудить.

Та молча кивнула, решив не спорить с ним до необходимого собачке выхода на улицу.

Видимо, ее молчание удовлетворило герцога. Он взялся за ручку двери, которая не повернулась, и, не обращая внимания на донесшееся с постели фырканье, вытащил из кармана панталон ключ. Перед тем как выйти, он удостоверился, что коридор пуст, выскользнул из спальни, и песик взволнованно побежал за ним.

Мэгги улыбнулась. В спальне остались рубашка, носки, башмаки Джереми. Все разбросано по комнате вперемешку с ее вещами. Кажется, они оба аккуратностью не отличались, поэтому и сошлись характерами. А вот Огюстен всегда делал ей замечания то за скомканные перчатки, сунутые в карман, то за кисти, мокнущие до утра в растворителях…

Мэгги подскочила, словно на нее вылили холодную воду. Господи, Огюстен! Выставка! В одиннадцать часов к ней в мастерскую приедут, чтобы отвезти картины в галерею. То есть через полтора часа!

Тем временем герцог вошел в свою комнату, а песик скакал вокруг него.

— Знаю, — буркнул Джереми, — и двигаюсь так быстро, как могу.

Он с шумом распахнул дверь гардеробной, в которой на походной кровати спал Питерс, не пожелавший воспользоваться собственной комнатой, полагая, что оттуда не сможет достаточно быстро откликаться на зов командира.

— Полковник, уже утро? — жизнерадостно воскликнул он и протер заспанные глаза. — Где вы пропадали? Я ждал, сэр, а потом…

— Да, да. Прогуляй его. Ладно?

Питерс взглянул на взволнованную собачонку, и улыбка сползла с его лица.

— Полковник! Вы шутите. Я? Прогуляться с ней? Да я стану посмешищем всех…

— Выполняй приказ! — оборвал Джереми. — Немедленно. Что ты узнал вчера, когда следил за лягушатником?

Питерс помрачнел еще больше.

— Если убить вас пытался он, то должен был нанять кого-то. В этом французе нет того, что требуется для таких дел, полковник. Свет у него погас к полуночи. И вообще я никогда не видел человека, менее способного заколоть кого-то ножом, а тем более задавить четверкой лошадей.

Джереми, торопливо проглядывавший висевшие костюмы, раздраженно поинтересовался:

— Где мой халат? Шелковый?

— Слева от вас, полковник. Хотите, чтобы я продолжал за ним следить, сэр?

— Конечно. — Джереми надел халат из индийского шелка, расшитого павлинами и тиграми. — Какие у нас еще подозреваемые? Только лягушатник. Должно быть, это он.

— Как скажете, сэр. — Питерс скептически пожал плечами.

Джереми взял с комода бархатный мешочек со Звездой Джайпура, вытряхнул камень на ладонь, тот замерцал синими искрами в полумраке гардеробной. Подбросив сапфир, герцог поймал его и опустил в карман халата.

— Что-нибудь еще, Питерс?

— Только это, сэр. — Камердинер достал из кармана брюк сложенный листок бумаги. С бьющимся сердцем Джереми узнал бисерный почерк тетушки, хотя адрес писался явно в спешке. Марки на письме не было, значит, его привез человек, которому пришлось ехать из Йоркшира всю ночь. — Похоже, вас обнаружили, полковник.

— Проклятая газета! Чертово объявление! — прорычал Джереми.

Вскрыв письмо, он быстро проглядел его текст. Да, все правильно, его вывели на чистую воду. Пиджин в ярости. Какие-то осложнения, небольшие, однако испугавшие доктора, не позволили ей вернуться в Лондон сразу после похорон, а Эдвард остался с ней. Но пребывание в постели не помешало тетушке узнать о возвращении племянника в Англию. Он запоздало вспомнил о ее необыкновенной способности узнавать новости через слуг… даже находящихся в сотне миль от нее.

Теперь она требовала, чтобы он немедленно явился в Ролингз-Мэнор с объяснениями, как насчет газетного объявления о помолвке, так и того, почему надолго остался в городском доме с Мэгги в отсутствие пристойного сопровождения. «Или же, — следовало грозное предупреждение, — выяснением этого займется лорд Эдвард! А если он пропустит рождение седьмого ребенка из-за того, что отправится за тобой в Лондон, я этого, Джереми, никогда тебе не прощу. Твоя тетя Пиджин».

— Господи! — простонал герцог.

Питерс, старательно игнорировавший лающую собачку, произнес:

— Я уложил то, что вам понадобится на одну ночь, сэр. Полагаю, случилось нечто непредвиденное.

— Спасибо. — Джереми скомкал письмо и сунул в карман, где лежала Звезда Джайпура.

Возможно, поездка в Йоркшир не такая уж плохая идея. Ему ведь хотелось сделать все по правилам, а в таких случаях нужно сначала обращаться к отцу. Хотя мысль просить у сэра Артура руки дочери не прельщала Джереми, но в сложившихся обстоятельствах это, видимо, наилучший выход. Если, кроме того, ему удастся, как советовала Беранж, примирить Мэгги с ее семьей, будет совсем хорошо.

Надев индийские домашние туфли с загнутыми носами, герцог начал отдавать приказания, опять став военным командиром:

— Отведи животное в парк, да смотри не потеряй. На твоем месте я бы не спускал его с поводка…

— Ладно, — кивнул Питерс. — Такого крысенка может сожрать любая большая собака.

— Вот именно. И мои шансы жениться на его хозяйке существенно уменьшатся, если мой слуга даст ее любимцу погибнуть во время утренней прогулки.

— Конечно, полковник, — ловко отдал честь Питерс, а когда Джерри, жаждущий выйти, ударил лапками по его деревянной ноге, со смехом успокоил: — Полегче. Сейчас надену рубашку и отправимся.

Джереми, потуже завязывая пояс халата, размышлял над тем, следует ли ему вернуться в Белую комнату. Мэгги, конечно, в постели не останется; когда она подчинялась его приказам? Ни разу. Пожалуй, такая непокорность составляла часть ее обаяния. Ведь герцогов слушаются беспрекословно, как и полковников.

Однако степень ее непокорности на этот раз перешла все границы, и Джереми с изумлением глядел на перемены в ее комнате, происшедшие за время его недолгого отсутствия. Исчезла вся мужская одежда, постельное белье снято, дверь в гардеробную распахнута настежь, оттуда доносился плеск воды и нервный щебет горничной. Через секунду появилась Мэгги в клетчатом халате, который он сурово осудил накануне, и при виде его прошипела: