Тайна, покрытая глазурью - Екатерина Риз Страница 53

— А ты куда?

— Домой, — удивилась я.

— Не думаю, что это хорошая идея. Останься здесь, хоть на пару дней. Как раз за умниками и присмотришь, — добавил он негромко, проходя мимо меня. Я взглядом его проводила, но он уже вышел, не сказав мне больше ни слова.

В доме воцарилось неприятное напряжение и тишина. Все спрятались по углам, не желая общаться, или боялись проболтаться, кто знает, у каждого свои скелеты в шкафу. Только Денискин голос и слышался то в одной комнате, то в другой. Из-за племянника я по большей части и осталась. Пекла с ним кексы с брусникой, слушала его истории, о том, что с ним случилось на этой неделе в детском саду, разрешила смотреть мультфильмы в своей комнате. Мы валялись на кровати, Дениска яблоко жевал и таращился в экран, а я рядом с ним лежала, смотрела в потолок и пыталась понять, где же я промахнулась. Где? Или не могла не промахнуться, доверившись в какой-то момент родным, как казалось, людям. Так хотелось избавиться хоть от части ответственности, и я была уверена, что Олег-то не подведёт, он всегда казался мне самым разумным и осторожным. Даже не Горин, к которому я питала определённые чувства, я Олегу больше доверяла. Но он хоть и продолжал отнекиваться, но я была уверена, что он в истории с исчезновением Есина замешан. Потому что по-другому никак не получалось. Я раз за разом раскладывала в уме возможные варианты событий, но обойти Олега никак не получалось. Он единственный, кто с пропавшим общался; он единственный, кого можно было соблазнить и что-то ему посулить; единственный, кто мог пострадать от действий Есина. Конечно, он не стал бы рисковать один, он точно втянул в это Лёшку, но теперь оба упорно отмалчиваются. А что это значит? Значит, что всё плохо. Скорее всего, Есина в живых нет. Захотелось застонать в голос от чужой непроходимой глупости, но я из-за Дениски сдержалась.

Что могло произойти между Есиным и моим зятем? Ответ напрашивался сам собой: москвич предложил Олегу что-то существенное, отчего отказаться было трудно. Больше денег? Ему одному, за поддержку, за фиктивную продажу, подделку документов? Что?

— Скажи мне сейчас, — попросила я Олега вечером. Мы вдвоём оказались на кухне, Олег выглядел взбудораженным, видимо, активные поиски Есина его напрягали. — Скажи мне сейчас, и я обещаю…

— Что? Что ты опять обещаешь?

Я отодвинулась от него. Секунду назад наклонилась, уверенная, что он проникнется, он всегда ко мне хорошо относился, но в последние сутки Олег был сам не свой, и злился он на меня. Из-за того, что я поддаюсь москвичам, что не защищаю, по его разумению, семью. Что отступила. И он знает почему. Точнее, из-за кого. Они все так считали.

Я огляделась, удостоверилась, что рядом никого, и тогда к Олегу подсела.

— Давай поговорим начистоту. Что тебе предложил Есин?

— Ты сама знаешь.

— Ты врёшь мне Олег, и я не понимаю, почему.

Он в руках бокал с виски повертел.

— Халеменчук что-то узнал?

— Он узнает.

— Значит, не узнал? — Олег ухмыльнулся, поднёс бокал к губам и сделал глоток. — Но ты всё равно уверена, что это мы с Лёшкой…

— Я чувствую.

— Ах, ты чувствуешь.

— Разве я не права? Ты хотел продать завод, ты раз за разом об этом со мной заговаривал. И Горин был с тобой согласен.

— Это ничего не значит.

— Может быть. Но ты злился на меня. Ты злился на меня все эти месяцы, за мой отказ. Думаешь, я не замечала? Какие-то десять процентов…

— Мы вполне могли обойтись без него!

— Дело не в заводе, ты знаешь!

— Ну да, дело в территориальной целостности!

— А ты всерьёз хочешь подпустить москвичей так близко? Разве нам не хватает этого в других районах? Ты не справишься с ними, Олег!

Он был со мной не согласен, я видела это по его лицу. Он был переполнен честолюбивыми планами, считал, что он прав, но противостоять мне не мог. А всё из-за такой мелочи, как десять процентов перевеса в мою сторону. Он мог распоряжаться долей Лизы и Дениса, даже убедить Горина встать на его сторону, но этого всё равно было мало, и это злило. А я почему-то долгое время отказывалась замечать, как сильно это его злит.

— Ты даже попробовать не хочешь!

— Ты попробовал, — негромко проговорила я. — И начал очень хорошо.

Он со стуком поставил бокал.

— Я к этому не имею никакого отношения. Пусть хоть твой верный пёс каждую пядь земли в этой области носом перероет — я к этому отношения не имею!

Теперь уже мой верный пёс. Вчера ещё Халеменчук был начальником охраны Аштаева, и тот этим фактом был весьма доволен. А теперь Аркадий Николаевич только мой пёс. Что ж, пусть будет так.

— Очень надеюсь, что не имеешь.

— Не понимаю, почему ты их так боишься. Сама же говоришь, что они чужаки! Как приехали, так и уедут. Как твой Данилов. — Олег ухмыльнулся, поднялся и заходил по комнате.

— Правда? Ты возомнил себя мафиози? — Я даже подбородок рукой подпёрла, заинтересовавшись его смелыми размышлениями.

— Причём здесь мафия? Сейчас дела делаются по-другому. — Он остановился передо мной. — У меня тоже много друзей, Лиля, приятелей, знакомых, с определённым весом в криминальном мире. И такие есть, — заверил меня Олег. — Я видный бизнесмен, и уж точно не уступлю после парочки угроз.

— Ты всерьёз думаешь, что они будут с тобой воевать? — со снисходительной улыбкой поинтересовалась я.

Олег остановился.

— Купить нас у них денег не хватит.

— Я бы не была так уверена. Нужно лишь знать, куда ударить, — размышляла я, хотя знала, что мои слова вряд ли Олега в чувство приведут, он был переполнен чувством праведного гнева и решимостью дать отпор недругам. Он просто не понимал. — А искать слабые места они умеют… — Я сбилась на полуслове, но заставила себя продолжить: — Данилов точно умеет. Наше положение не так уж надёжно, Олег. Если придётся затыкать дыры, то большой вопрос, как мы станем это делать. Ты же знаешь, как мы делим доходы. Куда быстрее, чем их получаем. Одна предвыборная кампания нас выматывает. — Я на зятя посмотрела. — Ты свои деньги вложишь в спасение бизнеса? Если будет такая необходимость, ты станешь спасать бизнес?

Он молчал дольше, чем следовало бы. И я печально кивнула.

— Я так и думала.

— А ты? Ты станешь? — Олег встал у меня на пути, не выпуская из комнаты.

— Бизнес? Нет. Семью — да.

Вопрос только: что осталось от моей семьи? И останется ли вообще что-то, когда всё закончится.

Когда Дениска засыпал, и я оставалась одна, становилось совсем тоскливо. Я бродила по дому, стараясь не попадаться на глаза сестре и зятю, сидела то у одного окна, то у другого, и чувствовала себя предательницей. Все знали, что я жду новостей от Халеменчука, жду, чтобы в открытую кого-то обвинить в совершённой ошибке. Это ведь я, никогда и ни в чём не ошибающаяся. Та, которая пустила в свою постель шпиона.