Демон-любовник - Кэрол Гудмэн Страница 53

Всю следующую неделю (последнюю неделю занятий перед началом экзаменов) я старательно избегала Лайама Дойла — до того мне было неловко. Не знаю, что на меня нашло. Нельзя же невзлюбить человека просто потому, что тебе не нравится его рубашка.

Зато остальные мои коллеги уже пали жертвой его обаяния. Суэла Лилли смущенно призналась, что он напоминает ей Ангуса Фрейзера. Дважды я видела, как он обедал с Лиз Бук в столовой Студенческого общества, и слышала, как декан смеется точно девочка. Даже Фрэнк Дельмарко скрепя сердце признался мне, что этот тип вовсе не так уж плох, а потом, воровато оглянувшись, показал мне два билета на футбол, которые достал ему Дойл. Что уж говорить о студентах — насколько я знала, на его занятиях всегда был аншлаг. А после они взахлеб рассказывали, как он водил их в поход и всю дорогу читал им стихи.

Ники Баллард он покорил с первого взгляда. Дойл всячески поощрял ее тягу к поэзии, и она загорелась идеей написать целый цикл стихов, посвященных теме ледяной девы. Как-то раз она дала мне их почитать — я догадывалась, что Ники ищет способ избавиться от страха перед тяготеющим над ней семейным проклятием. Я могла только приветствовать это, хотя и сильно сомневалась, что стихи, пусть даже талантливые, могут снять наложенное несколько веков назад заклятие. Незадолго до начала экзаменов я отправилась к Лиз Бук — призналась, что Дори Брауни рассказала мне о проклятии семьи Баллард, и спросила, нельзя ли что-то сделать, чтобы помочь Ники. Стоило мне упомянуть об этом, как по лицу Лиз скользнула тень, отчего она как-то разом постарела. Приглядевшись повнимательнее, я заметила и другие перемены, которых раньше не замечала. Всегда такая подтянутая, элегантная, Лиз как будто перестала следить за собой — идеальная прическа теперь выглядела неухоженной, на лоб свисали пряди седеющих волос, на пиджаке отсутствовала пуговица.

— Да, о проклятии Баллардов несколько веков подряд упоминали все, кто до меня занимал этот пост. Когда десять лет назад я стала деканом Фейрвика, то дала себе слово избавить их от проклятия. Снять его можно было, только отыскав того, кто когда-то его наложил. Я обратилась к Антону Волкову, специалисту по европейской истории, спросила, какие ведьмы и колдуны занимались практической магией во Франции в тот период времени, когда семья Ники Баллард покинула страну.

— Ну и?.. — нетерпеливо спросила я, заметив, что ее взгляд опять подернулся дымкой. — Что сказал профессор Волков? Удалось ему отыскать ведьму, жившую во Франции накануне революции?

— О, их в то время было множество! Версаль тогда буквально кишел ведьмами и колдунами. Если честно, я не раз думала — может, именно засилье ведьм при дворе и привело к революции? Даже посвятила этой теме свою диссертацию.

— Неужели? Эээ… не читала. А где вы защищали диссертацию? Наверное, в Йеле? — вежливо спросила я.

— О… естественно, я имела в виду не докторскую диссертацию, а магическую. Многие из нас стремятся получить вторую степень в АМН, Академии магических наук… К чему это я? Ах да, проклятие семьи Баллард. Антону удалось составить список тех, кто предположительно мог его наложить. Собственно, на основе этого списка ему потом удалось даже составить базу данных фей, ведьм и других сверхъестественных существ. Антон назвал ее Боггарт. Она теперь нарасхват… да и сам Антон без нее как без рук, ведь теперь он уже почти лишен возможности бывать на конференциях…

— А удалось ему отыскать среди них хотя бы одну ведьму, которая могла наложить проклятие на семью Баллард? — перебила я Лиз.

Конечно, это было невежливо, но не могла же я сидеть тут весь день, слушая ее рассказы обо всех этих академиях магии и волшебства, как ни занимательны они были! Вряд ли бы этим можно было помочь Ники Баллард.

— Нет, кажется, он так и не смог выяснить, чьих рук это дело… а мы не можем обвинить кого-то в столь серьезном преступлении, когда у нас нет никаких доказательств. Боюсь, одним иском о защите чести и достоинства тут не отделаешься — за такие дела АЛВ сожрет нас живьем… в прямом смысле этого слова.

— АЛВ?

— АЛВ — Антидиффамационная лига ведьм, — объяснила Лиз. — Кстати, как только вы узнали о нас, я подала прошение о приеме вас в АМН и отослала им вашу книгу. Где-то тут у меня ваша членская карточка…

Лиз нетерпеливо сдвинула стопку бумаг, загромождавшую ее некогда такой аккуратный стол. Та с грохотом обрушилась на пол, листочки разлетелись в разные стороны. Я кинулась собирать их, машинально отметив, что среди расписания лекций, анкет и прочего затесался счет за шампанское.

— Ах вот она где! — Лиз протянула мне ламинированную карточку с логотипом в виде двух полумесяцев, внутри которых красовалась аббревиатура из трех букв: АМН. — Благодаря ей вы получите доступ к некоторым особым собраниям в музеях и библиотеках… а также скидку в очень многих магазинах! У меня тут был список тех заведений, где ею можно пользоваться…

Она вновь принялась рыться в груде бумаг на столе.

— Да забудьте вы о них, — нетерпеливо отмахнулась я, сильно сомневаясь, что в магазинах, где принимают подобные карточки, меня может что-то заинтересовать. — Простите, но я кое-чего не понимаю. Если семья Ники Баллард была проклята во время Французской революции, тогда получается, что ведьма, наложившая проклятие, наверняка уже отправилась в мир иной. Разве не так?

Лиз, оторвавшись от своих бумаг, вытаращила на меня глаза.

— О Господи… совсем забыла, насколько вы мало о нас знаете. Думаю, вам стоит почитать «Введение в практическую магию» Реи Демисовски! Да, конечно, многие ведьмы… большинство ведьм со временем умирают, как и все. Но по-настоящему могущественные ведьмы — а та, что наложила проклятие на Балов, несомненно, должна была обладать огромной силой — могут жить вечно. Кстати, те трое подозреваемых, которых удалось найти Антону Волкову, живы до сих пор.