Кости Луны - Джонатан Кэрролл Страница 50

— Каллен, хватит меня так скептически разглядывать! У меня что, голова зеленая? Мей, твоей маме до просветления еще пахать и пахать!

— Вовсе я не скептически, просто волнуюсь. Элиот, что, если эти «силы», или кто они там, будут усиливаться? Знаешь, о чем я весь день думала? Помнишь диснеевский мультфильм «Ученик чародея»? Чародей уходит и оставляет на видном месте волшебную палочку; ученик берет ее…

— …не может с ней совладать, и тут такое начинается! Каллен, это один из моих любимых фильмов.

Думаешь, я никогда не был маленьким? Ну сколько раз тебе говорить: если способности усилятся, главное — не пороть горячку. Убедись сперва, как и в чем они усилились, а потом думай.

Я немного удивилась, когда он коснулся моей щеки и провел пальцем до подбородка.

— И не забывай: если что вдруг, я всегда рядом. Я сжала его ладонь и осторожно прикусила палец.

— Я и не забываю. Даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

«Будущее молнии» было декорировано с претензией, как бы под дзен-буддистский монастырь: нелакированный паркет «елочкой», белые столы, стулья гнутой древесины плюс посередине ни к селу ни к городу сад камней. Стоявшая в углу большая пальма в кадке выглядела одиноко и неуместно.

— Каллен, не оборачивайся сразу, но… смотри, кто там слева.

Жестикулируя свиным ребрышком, Вебер Грегстон что-то втолковывал красивой и знаменитой Джун Силлман, блеснувшей в «Горе и сыне». От неожиданности кожа у меня покрылась мурашками, словно рябь на волнах в свете прожектора.

Метрдотель провел нас к столику в другом углу зала. Оно и к лучшему: я сама толком не понимала, хочу говорить с Вебером или нет.

— Что скажешь, Каллен?

— Даже не знаю. С одной стороны, хотелось бы с ним пообщаться, но с другой — совершенно не хочется. Боюсь, что все еще больше запутается.

Как раз тут Мей схватила мой стакан с водой и швырнула на пол. Блямс! Спасибо, Мей. Тут же прибежал официант с тряпкой и шваброй, но звону было на весь зал, и многие оглядывались.

— Он идет!

— Идет? Элиот, я места себе не нахожу.

— Привет, Вебер.

— Привет, Элиот. Привет, Мей Джеймс. Привет, мам Джеймс. — Он погладил Мей по головке, обошел вокруг стола и чмокнул меня в щеку. — Куда вы подевались? Как ни позвоню, никого нет дома.

— Мы с мужем на несколько дней уезжали в Италию. Вернулись только что.

— Ладно, слушайте, нам с вами обязательно надо кое-что обсудить. Насчет последнего сна.

Лицо его было таким серьезным, что мне стало не по себе. Вебер покосился на Элиота, как бы спрашивая, в курсе ли тот рондуанских дел.

— Вебер, я знаю о снах. Она мне все рассказала.

— Прекрасно, тогда сразу к делу.

Он стал садиться, но увидел, как Элиот кивает на его стол, где покинутая Джун Силлман явно начинала скучать [74].

— Джун может подождать. А сон — нет. Каллен, вы уже знакомы с Огненным Сэндвичем? Встречали его?

— Нет.

— А он говорит, что знает вас. Сказал, что друг Пискуна.

— Вебер, что за Пискун такой?

— Вы и его не знаете?

— Не-а. Ни о том ни о другом слыхом не слыхивала.

— Ладно, не в том суть. Недели две назад сны вдруг прекратились. До того — каждую ночь, ярче и ярче, а потом — как отрезало. Я этого не понимаю: только что все было в красках, в лицах, а следующей ночью — бац, и ничего. Похоже, не бывать мне больше на Рондуа. Но, Каллен, последний сон — это просто что-то с чем-то. Кровавые битвы, незнакомые звери… Понимаете, о чем я. Так вот, я говорил с этим Огненным Сэндвичем. Он рассказал, что вам предстоит биться с Джеком Чили и что Чили знает, как вас одолеть.

— Вебер, я в курсе.

Он хотел что-то добавить, но осекся и странно поглядел на меня:

— Стало быть, о своем сыне вы тоже знаете? Ну, что с ним происходит?

— Вы это о чем?

— Не знаю даже, говорить или нет…

— Говорите немедленно.

— Он ведь погибает.