Куколка для Немезиды - Наталия Миронина Страница 5

– Ты кофе будешь или чай?

– Кофе, если можно.

Пока они пили кофе, Рая в уме пыталась найти слова, которые не обидели бы Веру. Рая хотела предложить ей свои джинсы и сапоги. Джинсы Рае давно были малы, а сапоги, совсем новые, она не носила, поскольку предпочитала каблук, их прислала мама из Уфы – добротные, на устойчивой плоской подошве. Рая укрепилась во мнении, что новая работница очень отличается от остальных: в ней, несмотря на старую, почти мужскую одежду, ощущалась какая-то благородная сила и целеустремленность. Целеустремленность не приезжих, которым неважно, где работать, лишь бы получать деньги, а желание достичь своей, одной-единственной, выбранной давным-давно цели. Рая вдруг пожалела, что так и не поступила в медицинский институт. Она всегда хотела заниматься психологией. Но, попав в Москву, смалодушничала и пошла не в институт, а туда, где ей предложили хорошие деньги. «Эта бы голодала, но институт закончила бы». Рая посмотрела на раскрасневшуюся Веру.

– Вот это другое дело, ты как будто ожила, – Рая улыбнулась. – Значит, так. Давай присматривайся к тому, как работают официанты. Тебя в посудомойной держать – непозволительная роскошь. С людьми работать у тебя получится. Я сейчас опять объявления дам, как только замену найду, переведу тебя в официанты. Согласна?

Вера сейчас была согласна на все. И даже не по причине сытости, легкого головокружения и недосыпания. Она вдруг поняла, что стала КАК ВСЕ. Ей могут предложить работу, с ней разговаривают, прислушиваются к ее мнению. Благодарность к Рае заполнила ее.

– Спасибо огромное. Вы поддержали меня. У меня сейчас тяжелые времена. – Вера посмотрела Рае в глаза спокойно и открыто. – Вы даже не представляете, как мне помогли.

– Перестань. Ну, в конце концов, кто-нибудь кому-нибудь помогает же на этом свете. Не все ведь на Господа уповать. Ты, кстати, тоже помогла. Татьяну я уволила. И мне надо было с кем-то поговорить. С подругами нельзя: за спиной сплетничать будут, да и злорадствовать. Мол, мы тебя предупреждали…

Вера и Рая расстались, и у обеих было очень хорошо на душе. Рая, получив неожиданную поддержку своим давним тайным опасениям, что она теряет время с Никитой, расправила плечи и, стараясь не обращать внимания на внутреннюю скорбь, ставила перед собой задачи по обольщению Кошелева. Она, конечно, им безрассудно пренебрегла. Вера была счастлива от перспектив. Официантка – это уже совсем другое дело!

Через две недели Рая позвала Веру в кабинет.

– Вот, возьми. Эта часть денег. Следующие получишь через две недели. Иногда мы задерживаем, но не больше, чем на день-два.

Администратор протянула конверт. Над этими первыми деньгами Вера тряслась и перепрятывала их несколько раз, хотя это и были сущие копейки. А еще в ней зародился страх, что ее могут уволить или просто не заплатить. Она мучилась этим долго, а потом подошла к Рае.

– Если надо, я еще могу какую-нибудь работу выполнять. – Вера стремилась стать необходимой.

– Присматривайся к официантам. Если ничего не случится – переведу тебя. Официантки в ресторане – слабое звено: либо медленно работают, либо недостаточно услужливы, либо обманывают. Да и скакать из ресторана в ресторан любят.

Рая все больше и больше убеждалась в том, что Веру надо переводить в зал, а еще лучше на работу во время банкетов. В ресторане банкеты заказывались лицами состоятельными, требования к обслуживанию предъявлялись высокие. Главным здесь было умение сглаживать конфликты разгоряченных гостей. Вера, по мнению администратора, с этим справилась бы запросто.

У обеих женщин уже вошли в привычку разговоры по вечерам, когда ресторан закрывался и все сотрудники расходились. Вере, понятно, спешить в свой подвал не хотелось, а у Раи появилась потребность делиться своими личными проблемами. Она точно знала, что новая подруга все сохранит в тайне.

Теперь больше всего Вера любила то время, когда она заканчивала работу и выходила на улицу. Еще несколько недель назад толпа и она были как жир и вода, субстанции, не взаимодействующие друг с другом, совсем недавно она готова была забиться в любую щель, чтобы не показывать свой позор нищенства, грязи, неприличных запахов – всего того, что женщиной переносится гораздо тяжелее, нежели мужчиной. Сейчас же Вера, ставшая частью города, имела внутреннее право спокойно и уверенно смотреть в глаза прохожим. Она подолгу стояла перед витринами, заходила в магазины и бесцельно перебирала висящую там одежду, иногда что-то примеряла, с удовольствием глядя на себя в зеркало.

– Простите, вам не кажется, что этот костюм меня полнит? – Вера иногда вступала в разговоры с покупательницами, и та готовность, с которой они откликались, служила индикатором ее нормальности и соответствия этой жизни.

– Что вы, у вас фигура модели! – Этот ответ Вера слышала чаще всего. Он ей нравился. «Хоть какая-то польза от моих скитаний».

В продуктовых магазинах она бродила с тележкой, рассматривала яркие упаковки, советовалась по поводу сливочного масла, сои и импортной картошки. Все эти действия были прежде всего пробой новой для нее жизни на вкус, привыканием к людям и утверждением себя как нормального человека. Она училась быть такой, как все. Эти ее первые шаги в нормальную жизнь оказались тяжелы из-за постоянной внутренней конспирации – Вера больше молчала, если с ней заговаривали, отвечала коротко, боясь сказать о себе что-либо лишнее. (Как бы люди поступили, если бы узнали, что она все еще живет в подвале?!) А прекрасны эти шаги были, поскольку проявление силы духа никогда не бывает уродливым. Двойственность положения, необходимость обманывать окружающих заставляли Веру держаться на работе одиноко, не входя ни в какие дружеские союзы. И тем не менее она пришлась там ко двору благодаря спокойному, непоказному трудолюбию, отсутствию злости и духа соперничества.

Хрупкое везение этих дней нарушилось только однажды. Вечером Вера повстречалась с крысой в своем подвале. Та ничуть не испугалась, посмотрела на соседку, затем повернулась к ней спиной и лениво поковыляла прочь. На следующее утро Вера выпросила на работе отраву, при помощи которой приводили в порядок ресторанные закоулки. Эту отраву она разложила по периметру своего жилого пространства, но крыса, обладающая интуицией политологов и опытных царедворцев, больше не показывалась. А банка с отравой теперь всегда стояла у Веры наготове.

Через три месяца Вера Александровна, в прошлом учительница английского языка, лишившаяся всего, что у нее было, в результате обмана, перешла из посудомоек в официантки. К этому моменту она почти перебралась из своего счастливого подвала. Вера уже договорилась с хозяйкой двухкомнатной квартирки на окраине Москвы, что снимет у нее маленькую комнату. Женщину звали Александрой Тихоновной. Когда Вера приехала к ней в первый раз, та мыла окна. Попросив подождать, она пыталась дедовским способом, то есть скомканной газетой, протереть стекло до блеска. Стекло уже скрипело, но на солнце все равно были видны разводы.

– Да что ж это такое выпускают?! Полдня на одно окно уходит! – Тетка, сдвинув очки на кончик носа, принялась штудировать надпись на бутылке с жидкостью для мытья стекол.