Майне либе Лизхен - Марина Порошина Страница 5

– Стареешь, брат, – усмехнулся Клюев своему отражению в стеклянной дверце книжного шкафа. – Раньше все больше о девках думал, а теперь вот о каком-то «крайнем случае»…

В общем, это дело для него важное. Выгорит так, как он рассчитал – можно будет и расслабиться. А не выгорит… Об этом Клюев думать не хотел. Заказчик – мужик серьезный. Если он, Клюев, его подведет, тот с него семь шкур сдерет. И голым в Африку пустит, только без девок и коктейля через трубочку. Поэтому Клюев должен и заказчику угодить, и себя не обидеть, тем более что тот сказал, нарисовав на листке сумму, от которой у Клюева приятно засосало под ложечкой:

– Это я готов потратить на все про все. Если на ком сэкономишь – можешь мне не докладывать. Потому как меньше знаешь – крепче спишь. Твои дела. Если что – сам за них и отвечать будешь, а я не в курсе. Понял? Молодец! Работай.

Клюев вздохнул, прогоняя сомнения, и загадал: если первой придет Ленка, то все будет о’кей, а если Ларькин… Но додумать не успел, потому что в дверь позвонили, и он потащился открывать, втайне надеясь, что это Ленка забыла ключ. Но Ленка никогда ничего не забывала и не опаздывала, просто участковый Сергей Ларькин приперся раньше назначенного времени. Пришлось кипятить для него чайник, доставать из холодильника какие-то бутерброды.

– Ничего, если раньше начнем? – спросил Ларькин, пристраивая на край клюевского стола кружку, тарелку с бутербродом и папку. – А то мне в восемь надо за сыном в секцию. Еще ехать, пробки…

– Ничего, – проворчал Клюев, неожиданно расстроившись (вот ведь влетит же такая чушь в голову). – Только придется тебе все повторять для моего сотрудника.

– А ты запомни и сам повтори, – нахально посоветовал Ларькин и с удовольствием отхлебнул чай. – Он у тебя не сильно тупой, сотрудник этот?

– Не он, а она. И я не сильно тупая, вполне даже ничего, – включилась в беседу влетевшая в кабинет Елена. – Дима, ты чего на меня так смотришь? Без двух минут семь. Я не опоздала, хотя черт знает, чего мне это стоило. Так «Лендровер» подрезала, что… Мне чаю нальете?

Ларькин, нисколько не смутившись, углубился в бутерброд – Ленка Жданова была не из тех дам, которые приковывают внимание мужчин. Худая и длинная, она никогда не носила юбок и туфель на каблуках, зато обожала джинсы и мужские рубашки. Может, они, конечно, были и женские, Клюев не больно разбирался, во всяком случае, никаких особых вырезов, рюшек и чего-то этакого он на них никогда не замечал. Клюев Ленку обожал и этого не скрывал, но в конторе никогда не ходило сплетен по этому поводу: кто может заподозрить шефа в том, что он спит с мини-трактором? Еще Ленку называли «мужиком в юбке», «атомной станцией» и «селедкой», но строго за глаза, потому что от нее запросто можно было и по морде схлопотать. Тем более что и Клюев обожал Ленку исключительно как сотрудницу. Для нее не было невыполнимых заданий. Если она бралась за дело, то дожимала клиента так, что он соглашался на самые удивительные и невыгодные для себя варианты. Энергия, которую обрушивала на бедного покупателя или продавца Лена Жданова, была сокрушительной, и сопротивляться ей было бесполезно. Глядя на то, как Ленка энергично пьет кофе и уплетает бутерброд, Клюев расслабился: Ленка его не подведет, вместе они – сила. А он ей денежек отстегнет, не пожадничает. Деньги ей нужны до зарезу. Она недавно квартиру купила в элитном доме и отделку до сих пор не закончила. На днях хвасталась раковиной за сорок с лишним тысяч. С раковиной ее надули, привезли из Италии металлическую, а она хотела из санфаянса, так она такой скандал устроила, в суд подала – короче, вернули ей пятьдесят и еще от себя десять добавили, лишь бы отвязалась. Теперь она натяжными потолками недовольна, спрашивала, нет ли у кого знакомого эксперта по строительству, и Клюев заранее смеялся, предвкушая, какое искрометное шоу ожидает самонадеянных строителей, с ходу отказавших ей в полной переделке.

Ларькин отряхнул крошки на паркетный пол и открыл свою папку. Бумаг в ней было негусто, точнее, одна-единственная. «И в карман бы вошла, – неприязненно подумал Клюев, – а он с папкой ходит, пальцы гнет». Не нравился ему этот Ларькин, и все тут. А как еще, скажите на милость, порядочный и почти законопослушный гражданин может относиться к менту, который берет деньги у бандитов и продает им досье на порядочных и законопослушных граждан, вверенных его попечению? Участковый капитан Ларькин именно этим и занимался и явился в «Новую квартиру» как раз затем, чтобы Клюеву это досье передать. «Одна радость, – мрачно подумал Клюев, – что не мне пришлось платить». Еще чашку за ним мыть!

– Ну, давай, капитан, начинай, что ли, – поторопил он Ларькина. – Сам же спешил. Лен, ты записывай. Потом обсудим, что и как.

– Итак, – приступил к делу участковый, – что мы имеем… Мы имеем двухэтажный дом на улице Бажова, 148, корпус 2. Довоенная постройка, капремонта никогда не было. До прошлого года на первом этаже был зал игровых автоматов, чей – вы знаете.

– Знаем, – дружно покивали слушатели.

– Автоматы в прошлом году закрыли, так как вышел закон…

– Давай дальше, – невежливо перебил Клюев. – Ты говори то, чего мы не знаем. Что ты нам тут лекцию читаешь?

– Мне сказано – я и докладываю по порядку. А чего ты такой нервный? – удивился Ларькин и с удовольствием допил чай. Заглянул с сожалением в опустевшую кружку, но добавки ему никто не предложил. Ларькин вздохнул и продолжил: – На втором этаже четыре квартиры: трехкомнатная, двухкомнатная и две однокомнатные.

Клюев со злостью вскочил, вывел на экран компьютера все данные о доме по адресу улица Бажова, 148, корпус 2 и повернул монитор к Ларькину.

– Дима, успокойся, – сказала Ленка и повернулась к участковому. – Сколько человек прописано и сколько живет?

– Пятеро. Гражданка Воронова Елизавета Владимировна тысяча девятьсот девятнадцатого года рождения, ее внук, студент Канторович Лев Маркович – в трехкомнатной. В двухкомнатной – гражданин Мокроносов Герман Иванович, тысяча девятьсот…

– Погодите, я не поняла, – удивилась Ленка, – это сколько же ей лет, Вороновой? Я так не могу сосчитать, мне калькулятор надо.

– Вороновой – восемьдесят восемь, – на минуту задумавшись, подсчитал участковый. – Деду – семьдесят пять, что ли.

– Ого! – удивилась Ленка и многозначительно посмотрела на Клюева.

– В однокомнатной, – продолжал участковый, – гражданка Харитонова Галина Павловна, тысяча девятьсот сорок девятого года. В другой однокомнатной – гражданин Пустовалов Алексей Николаевич…

– И тоже родился на заре прошлого века? – заинтересованно спросила Ленка.

– Нет, ему тридцать восемь, – сверился со своей бумажкой Ларькин.

– Так, – подвел итог Клюев. – Две старухи, старик, студент и один мужик средних лет. Теперь давай по персоналиям.

– Воронова – пенсионерка, участница войны, – приступил к делу Ларькин. – Лев Маркович ей, по сути дела, не внук.

– Как так? – удивился Клюев.

– Он сын ее родственницы. А она жила в Москве, приехала, когда этот самый Лев родился. Я только на этом участке работать начинал. Мать уехала из страны, то ли замуж вышла, то ли еще что, короче, она здесь уже не прописана. Квартира у них большая, в свое время переделана из коммуналки, из пяти комнат сделали три. Парень учится в медицинском. Невоеннообязанный. Больше ничего сказать не могу.