Холодная ночь, пылкий влюбленный - Джил Грегори Страница 5

— Я разведу огонь, — сказал он грубо, уткнувшись ртом ей в волосы. — Ты согреешься. Тебе будет тепло. И, — добавил он с коротким смешком, — я обещаю не кусаться.

Тепло! Она так хотела тепла! И чтобы ее обнимали крепко, как сейчас.

— Думаю, ничего, если я останусь ненадолго. — Мора глубоко вздохнула, а он втянул ее в комнату. — Но если вы будете кусаться, — сказала она ему с робкой улыбкой, — я сразу же уйду.

— Договорились, — сказал он улыбаясь, потом пинком закрыл дверь и бросил свою скатку на пол; следом полетел его шейный платок. — Поверь, дорогая, я кроток, как ягненок. Ты в полной безопасности.

Но Мора никогда еще не чувствовала себя в такой опасности, как сейчас. Он выглядел огромным и сильным в плотной фланелевой рубашке, в темных штанах и ботинках. Его тело казалось невероятно мощным под одеждой, это чувствовалось даже на расстоянии. Мора не знала, что делать, чего ожидать, и вздохнула с облегчением, когда он отвернулся от нее и, вынув полено из деревянного короба, швырнул его в топку с такой легкостью, словно оно весило не больше булавки.

— Дров осталось немного.

— Есть еще на улице, под навесом. Мы топим мало, но я могу принести побольше…

— В такой холод? — Стоя к ней спиной, он чиркнул спичкой, и крошечное золотое пламя затрепетало у него в руках — Ни за что! Ты останешься здесь. Мы найдем способ согреться.

Она не была уверена, что правильно поняла его. В какую-то секунду у Моры возник соблазн убежать. Оглядев полутемную комнату, которую она убирала, чистила и проветривала столько лет подряд, она вдруг увидела ее словно впервые: широкая кровать с периной, на ней желто-розовое стеганое одеяло; масляная лампа и фарфоровый кувшин на ночном столике; тряпичный коврик на полу; стул с решетчатой спинкой и вышитой подушкой на сиденье; ставни, выкрашенные дешевой зеленой краской, запертые на засов от дикого ночного ветра.

Что она делает здесь наедине с незнакомцем?

Мора поспешила к лампе, собираясь ее зажечь, чтобы рассеять атмосферу интимности, но глубокий голос незнакомца остановил ее.

— Не беспокойся, ангел. Огня в камине вполне достаточно.

Золотое пламя, цвета летнего заката, плясало у него за спиной. Он отошел от камина и направился к ней широким шагом. Она задержала дыхание, взглянув на этого великана, на его скрытое темнотой лицо и настороженные глаза.

— Нам не надо ничего видеть, так ведь, ангел? Только друг друга.

Ее охватила паника. Это безумие — эта сумасшедшая игра, в которую она играла… Ему не нужна никакая компания, он хотел заняться с ней любовью! Но Мора не позволит этому незнакомцу затащить ее в постель!

Она не знала его, не знала даже его имени. Между ними ничего не было… Она девственница, она боится, она самая настоящая дура, и… так не делают. Нет, это невозможно!

Мора была легка и быстра на ногу, но он оказался быстрее. Она бросилась к двери, но он заступил ей дорогу прежде, чем она сделала два шага. Его руки тяжело опустились ей на плечи.

— Ты боишься? Не так ли? — Ее глаза расширились, в них таился страх. Он поднял свою огромную руку и провел ею по щеке Моры. — Успокойся, милая, ничего страшного. Тебе нечего бояться.

— Я и не боюсь. — Но она боялась. И оба это знали. Он погладил ее по волосам, его пальцы, словно гребень, ласково прошлись по ярким рыжим завиткам. Тепло и нежность простого прикосновения вызвали у Моры внутри тоскливую волну. Его прикосновение было слишком нежным для такого силача, отчего ее сердце готово было разорваться, а его глаза светились теплотой, какой она никогда прежде не видела.

Никто, никто и никогда не смотрел на нее так. Прежде чем она поняла, что делает, Мора шагнула к нему.

— Я замерзла. Мне холодно. Я просто хочу согреться.

— Тогда тебе сегодня повезло. Понимаешь ли, есть три вещи, в которых я по-настоящему хорош, милая: я прекрасно стреляю, выслеживаю людей и согреваю женщин.

Она засмеялась, хотя вовсе не собиралась этого делать, но его пристальный взгляд, устремленный на нее, сильные руки, ласкающие ее шею, вызвали совершенно восхитительные чувства. Потом он притянул ее к себе и медленно, но настойчиво обнял. Колени Моры подкосились, она задрожала. Он подхватил ее одним быстрым движением и поднял на руки.

Он смотрел ей прямо в лицо, когда нес к кровати.

— Не бойся.

— Я и не боюсь, — прошептала она смело.

Но это неправда, ее сердце грохочет, как поезд, а дыхание перехватило, словно что-то сдавливает грудь. Но Мора знала, что не хочет его остановить, на самом деле не хочет. Она замерзла. Она хочет согреться. Она так бесконечно одинока. Она хочет быть с кем-то. Пусть только одну ночь, вот эту проклятую, одинокую, таинственную, сверкающую от холодного снега ночь, Мора Рид хочет, чтобы с ней был кто-то и чтобы с ней что-то произошло… Что никогда еще с ней не происходило.

Он хрипло рассмеялся. Его голос был груб, как мешковина, когда она опустил ее на кровать.

— Теперь тебе ни к чему вся эта одежда, Мора.

— Зря вы так думаете. — Она быстро села на кровати, убирая со щеки выбившийся завиток. — Даже с таким огнем, — она кивнула на красно-золотое пламя, — здесь будет ужасно холодно.

— Ну что ты, дорогуша.

Смешинки заблестели в глазах мужчины, когда он дернул узел на поясе ее халата. Полы разошлись, и Мора задохнулась от стыда, а он усмехнулся, увидев красно-черную фланелевую ночную рубашку, темно-синие длинные шерстяные панталоны и коричневые носки.

— Я вижу, тебе нравится, чтобы мужчина потрудился ради собственного удовольствия. — Он опять усмехнулся. — Не ожидал такого сюрприза.

— Тебя ждет еще один, — пробормотала Мора и, затаив дыхание, вспомнила о своей девственности и о собственном безрассудстве. Она должна его предупредить — о нет, она должна его остановить! Но прежде чем она смогла сказать хоть слово, он толкнул ее на подушки с такой силой, что она изумилась, раздвинул ей ноги одним легким движением и с мрачной усмешкой принялся снимать с нее все, что мешало ему осуществить то, что он задумал.