Грешная тайна - Эмма Уайлдс Страница 49

Испанка пожала плечами:

— Трудно сказать… Видите ли, о Мигеле Никогда нельзя сказать ничего определенного.

С этим утверждением нельзя было не согласиться, и все же было очевидно: ее муж говорил о ней со своей бывшей любовницей. Именно это обстоятельство раздражало Джулианну более всего, раздражало даже в том случае, ели они уже не были любовниками.

Стараясь ничем не выдать своих чувств, Джулианна казала:

— Уверена, что вы правы.

Воцарилось неловкое молчание, и Джулианна подумала: «А может, просто встать и уйти? Нет, пожалуй, это было бы слишком уж невежливо». Но с другой стороны, насколько вежливо она должна говорить с женщиной, когда-то состоявшей с ее мужем в любовной связи, возможно, и теперь его любовницей? Конечно, у нее не было никаких веских доказательств, кроме признания Майкла, что они знали друг друга во время войны, но она прекрасно помнила, что в тот вечер, когда леди Тейлор подошла к ней на балу, он постарался как можно скорее увести ее подальше от испанки. Зачем? Почему?

— Я чувствую, что чем-то расстроила вас. — Антония легонько коснулась ее руки. — Поверьте, я этого не хотела. Просто здесь, в Англии, я все еще во многом чужая, поэтому иногда веду себя бестактно. Знаете, я сейчас живу в доме моего покойного мужа. Его убили в битве при Катр-Бра. Причем в самом конце войны. — Она вздохнула. — Так жаль. Он был настоящий кабальеро… то есть джентльмен. Но ничего не поделаешь. Такова жизнь. А Мигель… Он был мой добрый друг.

Джулианна кивнула:

— Да, понимаю.

— Мигель спас мне жизнь, — продолжала испанка, и в глазах ее вдруг промелькнула боль. — При каких обстоятельствах — не так уж важно. Но это навсегда останется между нами, и мы навсегда останемся друзьями.

Последние слова испанки многое проясняли. Но Джулианна не знала, что ответить. Похоже, для этой красивой женщины Майкл был… как бы странствующим рыцарем.

А леди Тейлор вновь заговорила:

— Здесь, в этом огромном городе, вы даже представить не можете все те зверства, которые обрушились на мою страну. Мы с англичанами были союзниками, и все же вашу страну не опустошили враги. — В глазах ее промелькнула ярость, и она на мгновение отвернулась. — Я не виню вас, маркиза, за непонимание, потому что я и сама бы хотела ничего не знать и не понимать.

Джулианна снова промолчала. Да, она действительно ничего не знала о кровавых битвах и варварском разграблении Испании. Конечно, и в Англии бывало нечто подобное, но все это — история, все это происходило очень давно. А вот в Испании — совсем недавно. Она много читала об этой войне, но читать — это одно, а прочувствовать — совсем другое.

— По крайней мере война закончилась, — пробормотала Джулианна и тут же поняла, что не следовало это говорить.

— Но Испании, которую я знала, больше нет, — сказала Антония. — Кроме того… — Она помолчала. — Не обманывайте себя, леди Лонгхейвен. Дело в том, что война продолжается.

Джулианна с удивлением взглянула на собеседницу:

— Но как же так?.. Ведь Бонапарт низложен.

— Я говорю о другой войне. — Испанка криво усмехнулась. — Да, проклятый корсиканец низложен. Но он ведь не в одиночку завоевал полмира… Остались те, кто верно ему служил. И еще не все они заплатили за свои преступления.

От Джулианны не ускользнула горячность этой речи. И слова испанки ее взволновали. «А может быть, Майкл все еще участвует в этой… другой «войне»? — подумала она неожиданно. — Но если так, то у него, видимо, действительно много важных дел, которыми он занят почти постоянно…»

Тогда почему же он не сказал ей об этом? Она бы все поняла.

Пристально взглянув на собеседницу, Джулианна спросила:

— А чем именно занимается мой муж? Ведь он на службе у Короны?

Она сказала это настолько громко, что несколько голов тотчас повернулись в их сторону.

— Я и так сказала вам слишком много. — Антония Тейлор поморщилась, но тут же с улыбкой продолжила; — А впрочем, не обращайте на меня внимания, маркиза. Когда я говорю об Испании, то всегда становлюсь… слишком уж эмоциональной. Что ж, а теперь нам, наверное, следует сменить тему. Скажите мне, леди Лонгхейвен, что вы думаете о новой выставке итальянской живописи в Национальной галерее?

* * *

Чарлз Пейтон подтолкнул пальцем лист бумаги, лежавший перед ним на столе, и, взглянув на маркиза, тихо сказал:

— В этом списке — шесть имен. Можно вписать и седьмое, так как не исключено, что Роже сейчас действительно в Англии.

Майкл пробежал глазами список.

— Но одно из имен — твое, — заметил он с усмешкой.

Чарлз негромко рассмеялся:

— Да, разумеется. Потому что и я вполне подхожу. Ведь я преданный слуга Короны, обладающий секретной, информацией. Заметь, что я не исключил и лорда Ливерпула. Нельзя же забывать о таком очевидном подозреваемом, верно?

— Премьер-министр?.. — буркнул маркиз.

— А почему ты удивляешься? Между прочим, я думал, что мое имя больше тебя озадачит.

Майкл кивнул:

— Разумеется, я озадачен, Чарлз. Но знаешь, мне не до шуток. Я прекрасно понимаю, что ты никак не можешь быть источником информации для Роже.

— Я внес в этот список всех тех, кто мог бы являться источником информации, — пояснил Пейтон. — Ведь надо подозревать всех? Такие, как мы, просто обязаны подозревать всех.

— А… понятно, — пробормотал Майкл и постучал пальцем по листку. — Но что мне делать, если сообщник Роже действительно есть в этом списке?

— Арестовать его, разумеется. Но предупреждаю: доказательства должны быть неопровержимы.

— Теоретически все возможно, а вот на практике…

Майкл пожал плечами.

— Милорд, это ваш единственный вариант, если хотите уладить это дело. А ведь мы оба знаем, что вы очень хотите.

Небольшая комната, где они сейчас сидели, находилась в самой дальней части Уайтхолла, и сюда, в это убежище Чарлза, почти никто никогда не заходил — даже Майкл оказался здесь впервые. В прежние времена, окажись в этом тайном кабинете Пейтона, Майкл был бы весьма заинтригован, но сейчас не испытывал ничего, кроме скуки и, как ни странно, усталости.

А может, он действительно устал ото всех этих… шпионских дед?

Или же это Джулианна? Раньше ему никогда не приходило в голову, что можно уйти в отставку и зажить спокойно, а вот сейчас… Сейчас он все чаще об этом подумывал. И если бы он действительно зажил по-другому, то его отец очень обрадовался бы. А ему самому и впрямь стало бы гораздо спокойнее. Больше не пришлось бы беспокоиться о безопасности жены, и он мог бы часто гулять с ней в саду, как вчера… Но гулять не здесь, в Лондоне, а в огромном герцогском поместье — там очаровательный и очень уединенный парк…