Приключения новобрачных - Дженнифер Маккуистон Страница 48

Она замерла на мгновение, а потом Джеймс вдруг почувствовал, что губы ее раздвинулись, и он ощутил нежное прикосновение ее языка. Наступил момент, когда он мог бы отступить и поздравить себя с тем, что поступил как джентльмен. Но он не отступил и поцеловал ее. Причем поцеловал с чувством, просто для того, чтобы убедиться, что память его не обманывала и что перед ним та же самая женщина, которую он узнал ночью. Более того, он крепко обнял ее и прижал к себе. И в тот же миг руки ее вспорхнули, и она, ухватившись за лацканы его сюртука, еще крепче прильнула к нему. Джеймс провел ладонью по ее груди и мысленно улыбнулся. Сегодня на ней не было корсета, мешавшего его изысканиям, не было замысловатой конструкции из китового уса, от которой следовало бы избавиться.

Однако воспоминания скорее подливали масла в огонь его мучений, нежели помогали. Сейчас Джеймс вспомнил: когда он наконец раздел Джорджетт прошлой ночью, соски ее казались яркими мазками на невероятно бледной коже, – но сейчас были прикрыты, спрятаны от взгляда. А он желал возобновить с ними знакомство.

Одна пуговица ее лифа поддалась под его пальцами, потом – вторая, создался просвет, которого хватило ровно на то, чтобы просунуть ладонь. Пальцы его скользнули по нижней рубашке, а затем произошло то, к чему он стремился, – он коснулся кожи. Она вздрогнула под его рукой – словно он дотронулся до нее впервые. Джеймс напомнил себе: ввиду отсутствия у нее каких бы то ни было воспоминаний для нее это действительно случилось в первый раз. И в тот же миг он поймал себя на мысли, что благодарен судьбе, лишившей Джорджетт памяти на одну ночь.

Джеймс обвел пальцем вокруг соска и был вознагражден ее тихим стоном. Однако он понял, что ступил на зыбкую почву – теперь-то отвечать за свои действия будет весьма затруднительно. Видит Бог, без корсета на ощупь она восхитительна! Тут Джорджетт качнула бедрами ему навстречу, и думать о соблюдении приличий стало еще труднее.

А в следующее мгновение он вдруг почувствовал, как затрепетали ее руки, сражавшиеся с пуговицами его сюртука.

Сюртук уже наполовину спустился с плеч Джеймса, когда хлопок шлепнувшегося на пол бумажника вернул его к реальности.

Он тотчас оторвался от губ Джорджетт, задыхаясь от шокирующего вторжения действительности. Монеты и пятифунтовые банкноты валялись на полу у их ног – наглядное свидетельство того, что они оба чуть не потеряли голову. Еще мгновение, и она бы оказалась у него на коленях!

Джеймс мягко, но настойчиво отодвинул ее на безопасное расстояние. Он только что целовал женщину, весьма ясно давшую ему понять, что не желает иметь с ним ничего общего. Проклятие! Мог ли он пасть еще ниже? Можно ли оказаться в более глупом положении?!

– Извините. – Джеймс болезненно поморщился, услышав собственный голос – хриплый и какой-то надорванный. – Мне не следовало этого делать. – Он оправил на себе сюртук.

Она поднесла ладонь к губам. Глаза ее были широко распахнуты, и сейчас они были скорее синими, чем серыми.

– Нам не следовало этого делать, – поправила она его.

Джеймс опустился на колени, сосредоточившись на сборе выпавших из бумажника накоплений. Лучше смотреть в пол, чем в эти глаза, в которых, как он подозревал, он вскоре прочтет укор. О господи, о чем он вообще думал?! Джеймс не мог привести ни одного логичного довода в свою защиту. А впрочем… Ведь ночью Джорджетт принимала участие в их совместных эскападах наравне с ним, и делала это весьма охотно. Черт, да еще минуту назад она охотно позволяла ему делать то, что он делал. И даже сама вносила посильную лепту. Но при этом она не была заинтересована в отношениях на постоянной основе. Более того, предложила ему двести фунтов за удовольствие не иметь с ним ничего общего. Да-да, разумеется, он был ей не нужен, пусть даже он только что заставил ее стонать от наслаждения.

Внезапно память сделала кульбит, вернув его в иные времена, к другой девушке. Ее звали Элизабет Рамзи, и она являлась дочерью пастора. Это было так давно, что раны успели покрыться струпьями, но стоило их ковырнуть, как боль возвращалась – острая, невыносимая…

Элизабет тоже не захотела за него замуж. Поиграла с ним и бросила, остановив свой выбор на Дэвиде Камероне, сделав его своим любовником. И все у них было хорошо, пока щекотливые обстоятельства и внезапный отъезд Камерона не потребовал от Джеймса принести себя в жертву.

Но Джорджетт не Элизабет. Джорджетт тоже нравилось с ним целоваться, но она не просила его разыгрывать из себя героя – напротив, требовала, чтобы он этого не делал.

Джеймс собрал все пятифунтовые банкноты и сунул в бумажник, затем стал поднимать с пола монеты. Она, похоже, была права насчет наружного кармана. И все же было бы лучше, если бы его обворовали. Как же это унизительно – на глазах у красивой женщины, которую только что целовал, ползать по полу, собирая мелочь, которая для него, Джеймса, совсем не мелочь!

Джорджетт опустилась на колени рядом с ним, подарив ему захватывающий вид сверху – сейчас прекрасно просматривалась ее грудь. Джеймс хотел отвести глаза и так и поступил, но тело его, увы, предпочитало подчиняться инстинкту, а не разуму. Джорджетт же деликатно покашляла, и ему показалось, что она едва сдерживает смех.

Джеймс поднял на нее взгляд и увидел какую-то бумагу, которой она размахивала перед его носом.

– Что это? – спросила она.

Джеймс взял у нее листок.

– Это расписка. Расписка от кузнеца о том, что он получил плату. – Какое-то смутное воспоминание, казалось, вот-вот вернется к нему.

– Я и сама вижу, что расписка. А может, именно там вам и следует искать своего коня?

О черт! Что же они наделали?! Джеймс сунул расписку в бумажник. Не хотелось даже думать о том, чем мог обернуться для них обоих поход к кузнецу. Пока она, кажется, его не возненавидела, но день ведь еще не кончился.

– Разумно было бы проверить это предположение. – Он встал и помог подняться ей. – Вам лучше отправиться со мной.

Она уставилась на него с удивлением.

– Но зачем я вам? Теперь, когда вопрос с браком разрешился, я собиралась ближайшей почтовой каретой уехать отсюда домой, в Лондон.

Она уезжает. Ну конечно, она уедет. Что ее может здесь удержать? Разве что восстановление нескольких ночных эпизодов, выпавших из его памяти…

– Сегодня вечером карета не отправится, – сказал Джеймс. – Магистрат закроет улицы для всех видов транспорта, после того как разведут праздничный костер. К тому же, я думаю, вы захотите задать кое-какие вопросы кузнецу.

– Но я… Я не понимаю.

Джеймс тяжело вздохнул.

– То, что мы делали в промежутке между уходом из «Синего гусака» и возвращением в гостиницу, пока неясно. – Взгляд его упал на кольцо, которое Джорджетт нервно вращала на пальце. И появление этого кольца у нее на пальце требовало объяснения. Снова вздохнув, Джеймс пояснил: – К несчастью, место, в котором обычно заключаются браки в Шотландии, – это кузница.