Погоня за призраком - Элизабет Торнтон Страница 48

Джесон слегка улыбнулся при этой мысли, но тут же вновь стал серьезным, вернулся за рабочий стол и снова взял в руки письмо, полученное им сегодня утром от Ричарда Мейтленда. Это письмо он успел прочитать уже несколько раз и запомнил его почти наизусть. Ричард писал о том, что хотя в деле Джонни Роуленда появились некоторые сдвиги, по-прежнему не удается установить ни малейшей связи между убитым и миссис Бэрри. Впрочем, это не означает того, что опасность миновала, и потому нельзя ни на минуту расслабляться и притуплять бдительность.

Еще Ричард писал о том, что должен ненадолго покинуть Лондон по делам, но он надеется сразу же по возвращении встретиться с миссис Бэрри и задать ей несколько вопросов.

Джесон отложил письмо в сторону и уставился в потолок. Напряжение, которое он испытывал, росло с каждым часом, и ему все труднее было сосредоточиться на делах. Его ждал архитектор с планами реконструкции конюшен Хэддоу, его ждали деловые партнеры, но Джесон никак не мог заставить себя уделить им внимание.

Он посмотрел на чертежи, оставленные архитектором, и резким движением смахнул их на пол. Ожидание и бездействие начинали выводить его из себя, и Джесон буквально не находил себе места. За все это время ему не удалось даже повидаться с адвокатом загадочного благодетеля Гвинет, мистером Армстронгом. Джесон очень хотел поговорить с ним, но мистер Армстронг слишком редко бывал на месте — миссионерские дела требовали его присутствия в различных уголках Англии, и сонный клерк в конторе мог сказать лишь, что хозяин должен вернуться после шестнадцатого, а это значит, что нужно ждать еще целую неделю.

Джесон пытался выполнить просьбу Ричарда и несколько раз заводил с Гвинет разговор о событиях той ночи, надеясь на то, что она вспомнит что-нибудь новенькое, но и здесь он ровным счетом ничего не добился. Все, что Гвинет помнила, она уже рассказала.

Единственная роль, с которой Джесон продолжал успешно справляться, была роль надзирателя. Он строго следил за тем, чтобы Гвинет никогда не выезжала верхом одна, потому что на холмах слишком часто встречаются другие наездники, не разрешал ей удаляться от дома и требовал, чтобы она всегда оставалась неподалеку от кого-нибудь из слуг, Брэндона или его самого.

Томительное ожидание должно было чем-то закончиться, иначе, думал Джесон, он просто сойдет с ума.

Он вздохнул, аккуратно подобрал сброшенные на пол бумаги и заставил себя углубиться в чертежи. Заниматься этим полезным делом ему пришлось совсем недолго, потому что приоткрылась дверь кабинета и в нее заглянула Софи.

— Ты занят? — спросила она.

— Нет, не очень.

Зная, что Софи не стала бы беспокоить его по пустякам, Джесон свернул чертежи, отложил их в сторону и сказал:

— Проходи и присаживайся.

Софи уселась на стул, расправила на коленях платье и сразу приступила к делу.

— Джесон, я передумала насчет Лондона. Нет, не думай, я не рвусь на балы, приемы и тому подобное. Это меня мало интересует. Но… понимаешь… я думаю, что мне не повредило бы, так сказать, расширить свой кругозор. Ну, понимаешь, побывать в театрах, на концертах, послушать лекции…

— Расширить кругозор? — удивленно переспросил Джесон, откидываясь на спинку стула и вытягивая вперед ноги. — Прости, но это не твои слова.

— Нет, — согласилась Софи и слегка покраснела. — Вообще-то это слова Гвин. Сегодня утром у нас с ней был долгий разговор, и из него я поняла, что Лондон — самый замечательный город в мире. Оказывается, он совсем не такой, каким я представляла его со слов бабушки. Ведь по ее рассказам я решила, что в Лондоне только танцуют, ходят по гостям или охотятся за женихами и невестами. Не можешь ли ты уговорить Гвинет, чтобы мы все жили в Лондоне? Разумеется, когда она поправится. Гвинет могла бы стать моей наставницей.

— Ты любишь Гвин, не правда ли? — улыбнулся Джесон.

— И всегда любила. Не могу сказать, что в детстве она была мне вместо матери, но она по крайней мере никогда не гнала меня прочь, как… некоторые.

— Что-то не припомню, чтобы я тебя прогонял.

— Наверное, просто не замечал этого. Конечно, ты намного старше меня, и тебе было не интересно возиться с мелюзгой.

Да, вот об этом он как-то никогда не задумывался.

— Почему ты хмуришься? — встревожилась Софи.

Джесон сразу перестал хмуриться.

— Просто подумал о Дэвиде Дженнингсе. И вспомнил о том, как ты говорила бабушке, что тебя от него и лошадью не оттащить.

— Да, а ты ответил, что там, где не справится лошадь, справишься ты. И сделаешь это — из самых добрых побуждений, разумеется.

— Знаешь, мое мнение на этот счет и сейчас не изменилось, Софи, — рассмеялся Джесон.

— А ты не боишься, что я могу сбежать из дома? — лукаво спросила она.

—Нет.

— Но Гвин-то сбежала.

— Тогда были другие обстоятельства, — натянуто сказал Джесон.

— Почему другие?

— Гвин и бабушка не поняли друг друга. Бабушка хотела отложить свадьбу до тех пор, пока не закончится траур по Джорджу.

— Ей нужно было ждать целый год?

— Да. А Гвин ждать не могла и не хотела. Найджел был офицером, и его посылали в Португалию. Гвин должна была ехать с ним.

— И ты согласился на это? Позволил ей? — медленно покачала головой Софи.

— Мне никто ничего не сказал, — пожал плечами Джесон. — Как ты, наверное, помнишь, я был тогда в Лондоне. А когда узнал, было уже поздно. Они успели обвенчаться.

— Понимаю, — Софи ненадолго задумалась, а затем продолжила: — А если бы ты был тогда здесь, ты бы дал разрешение на их брак?

— Разумеется, — неискренне ответил Джесон. — Насколько мне известно, Найджел был порядочным человеком. Гвин любила его. Обстоятельства были чрезвычайными. Ведь он уезжал на войну. Нет, я не стал бы настаивать на том, чтобы они тянули со свадьбой еще целый год. Так что побег Гвин, как я уже сказал, — всего лишь точка зрения бабушки.

— Мммм, — протянула Софи и снова задумалась, на этот раз надолго. Наконец она вскинула глаза и с вызовом спросила: — Ты стал бы преследовать меня, если бы я сбежала с Дэвидом?

— Можешь считать, что я ответил «да», хотя мы оба знаем, что этого не произойдет. Послушай, Софи, я не слепой и не дурак. Мне хорошо известно, что ты уже давным-давно потеряла интерес к своему Дженнингсу.

Она выпрямилась на стуле, внимательно посмотрела в глаза Джесону и внезапно расхохоталась.

— Ах, Джесон, — сказала Софи. — Я такая ветреная, меня саму это иногда пугает!

— Ну, лично я начну волноваться за тебя только тогда, когда ты перестанешь быть ветреной, — улыбнулся Джесон. — Скажи, а ты не хочешь успокоить бабушку?