Училка и бандит - Юлия Гауф Страница 48

- Дура ты, Вася, - снова оскорбляет меня Иван. – И я дурак, что связался с тобой. Никакого общего дела у нас не будет, дома будешь сидеть, и борщи варить. Тебя к людям выпускать нельзя, даже к браткам. Где появляешься – бардак и апокалипсис.

Вроде бы я и знала, что Иван именно так ответит, но все-равно обидно. Да, я не самый приятный человек, но не настолько же.

И сама не собиралась уголовницей становиться, но не позлить Ваню тоже не могла. Останавливаться, кстати, не собираюсь.

Хотя…

- Вань, - тянусь к нему, насколько ремень безопасности позволяет, ласково сжимаю его плечо, - ну брось ты все это, а? Посадят же! А мне что тогда делать?

Уфф, как тяжело быть искренней и нежной. И на душе ведь именно это: тревога, любовь к нему, страх, что потеряю, а выразить сложно. Не принято в нашей семье было проявление эмоций, вот что-то и сломалось внутри.

Как бы это починить теперь, чтобы любые чувства не трансформировались в злые шуточки.

- Так у тебя же есть запасной вариант. Боречка твой, с которым столько раз за ночь успела, - издевается Ваня. – Если меня посадят – скучать не станешь.

Знает же, что не было ничего.

Мог бы и понежнее. И без язвительности, в такой-то момент.

- Не дуйся, Вась, - смягчается мужчина, замечая мое расстройство и разочарование. – Да не посадят меня. Не думай о таких вещах.

Хочется закричать: как не посадят? Почему так уверен? Бросай все, или я уйду, хлопнув дверью, но…

Но дедушка прав. Итак, бедолага, натерпелся от злодейки-меня. Как оказалось, влюбляться мне противопоказано, и почему наш семейный врач об этом не предупредил? Побочные эффекты: повышенная склочность, стервозность и адекватность, покинувшая чат.

- Не могу не думать, - все же бросаю я.

- Как показывает практика, Василий, ты прекрасно с этим справляешься – не думаешь, - по-доброму смеется Ваня. – Теперь, милая, все будет по-моему. По твоим правилам мы уже играли, и, пожалуй, хватит.

Ой, надо же, кто-то решил стукнуть кулаком по столу?

Скоро будет говорить: «Молчи, женщина, твой день – Восьмое марта».

- И что же будет по-твоему? Просвети меня, о мой господин!

- Во-первых, ты разводишься с Борисом, и как можно скорее, - заводится Ваня, и прибавляет скорость на подъезде к городу.

Ну, положим, это я бы и без него сделала. Если бы не встреча с Иваном – уже бы заявление подала, только недосуг из-за хлопот.

- Хорошо.

Мужчина бросает на меня удивленный взгляд. Не ожидал покладистости?

Я умею удивлять, Ванечка.

- Во-вторых, ты переезжаешь ко мне, - уже с опаской продолжает он, и я снова киваю.

Перееду, никуда не денусь. А то притащит еще какую-нибудь развратницу.

За тобой, милый, глаз да глаз нужен.

Разгильдяй ты у меня.

- Только у меня щенок появился, - с милой улыбочкой говорю я, и добавляю: - Бандит.

Отвечает мне кашель.

- Серьезно? Надеюсь, с моей Василисой он подружится, - смеется Ваня. – Ну ты и зараза, Васька.

Вот что за человек? Сколько можно меня обзывать?

Будто сам идеальный.

- Еще указания будут?

- Да, Василий, будут, - победным тоном, и довольно-таки громко заявляет Иван. – Ты выходишь за меня замуж. И это тоже не обсуждается.

- Но…

- Не обсуждается, - повторяет Ваня с нажимом. – Кажется, я сказал, что теперь все будет по-моему? И кстати, милая, никогда не думал, что стану такое требовать, но твою мать, - он замолкает, явно проглатывая ругательство, - я готов видеть лишь по большим праздникам. И к нашим детям она на пушечный выстрел не приблизится.

Проняла его маменька. Впечатлился. Вид такой же, как у меня, когда я, будучи ребенком, впервые фильм ужасов посмотрела – точь-в-точь.

Вот только мама – не вымышленный персонаж, а решительная женщина советского образца. И праздников ждать не будет.

Но почему бы не согласиться с мужчиной, и не сделать ему приятное? Все-равно ведь он опустится с небес на грешную землю.

- Хорошо, Ванечка. Я согласна. С тебя колечко, - откидываюсь на кресле, веселясь про себя: муж на час скоро станет всамделишным мужем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дедуля прав, тоньше надо действовать.

Пусть Ваня покомандует, пусть почувствует, что главный. А я уж найду способ, как им управлять.

Вот только почему он смотрит на меня так, будто знает, о чем я думаю?!