Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз Страница 46

Был ли он весь таким же, как раньше? Реальным? Нет… или пока нет? Он все еще ощущал пустоту и дрожь. Ему нужна была она, чтобы завершить процесс обратной трансформации его физического «я». Он должен был ощутить реакцию ее тела на его ласки, дать выход желанию, заполнившему его тело.

— Теперь осталось только это, — сказал он, и ее губы оказались в плену его губ.

Айви одновременно уступала и требовала — он знал, что так и будет. Испепеляющее желание делало их объятия грубыми и стремительными. Они познавали друг друга на ощупь, тискали, хватали за одежду, вцеплялись в волосы. Слышалось неразборчивое бормотание, стоны, проклятия, звуки рвущейся ткани и рассыпающихся по полу пуговиц. Снова и снова они набрасывались друг на друга со всей решительностью и возмутительным отсутствием всякой деликатности. Он втянул ее язык в свой рот и принялся сосать его.

Она до крови укусила его за нижнюю губу.

— Я боялась, что ты умер, черт бы тебя побрал, — всхлипнула Айви. Ее голос дрожал от слез и… ярости. — Когда я вбежала в лабораторию, ты лежал на полу, как мертвый.

Саймон обхватил ее за поясницу и резко прижал к себе, так что она выгнулась ему навстречу. Ее грудь топорщилась под рубашкой, стремясь разорвать шелковые оковы и вырваться на свободу. Другой рукой он отбросил в сторону ее галстук и рванул на себя воротник, обнажив жемчужно-белую шею. Он немедленно прильнул губами к тому месту, где билась тонкая синяя жилка.

— А я боялся, что ты воплотишь в жизнь свою угрозу и уедешь. Черт, я заслужил, чтобы ты меня бросила!

— Тебе не удастся избавиться от меня так просто.

Маркиз на мгновение выпустил ее, но только для того, чтобы развернуть спиной к себе и стянуть с ее плеч сюртук. Потом он просунул руки ей под рубашку и быстро нашел грудь, стиснутую тугой шелковой повязкой. С громким стоном Айви прижалась спиной к Саймону, и его отвердевшая плоть оказалась в восхитительном окружении ее ягодиц. Его рот скользнул по скрытому льняным полотном плечу, а запах крахмала исторг из его уст сдавленный смешок.

— Чертовски неудобно! Знаешь, последний раз я снимал сюртук и рубашку с мужчины много лет назад, еще в колледже. Тогда мне пришлось извлекать из одежды перепившего до потери человеческого облика юнца, который едва не задохнулся в застегнутой на все пуговицы рубашке и затянутом галстуке.

— А я… — Айви развернулась и начала сосредоточенно стаскивать с него жилет, — я еще никогда не раздевала мужчину. Ни при каких обстоятельствах.

Осознав услышанное, Саймон оцепенел и какое-то время стоял без движения. Руки Айви тоже замерли. Их взгляды встретились, в разделяющем их пространстве пульсировала энергия. Ее губы опухли и были влажными от его поцелуев, его губы еще чувствовали ее тепло.

Айви первая пришла в движение. С потемневшими от страсти глазами она стянула с маркиза жилет и хотела отбросить его в сторону, но он перехватил ее руку. Окинув ее голодным взглядом, он перевел недвусмысленный взгляд на постель.

— Не соверши ошибки, Айви. Мужчина может противостоять искушению только до определенного предела. Перешагнув его, он берет то, что хочет.

— Я понимаю.

Ее взгляд скользнул по его телу вниз и остановился, достигнув паха. Несколько секунд она сосредоточенно разглядывала внушительных размеров выпуклость, потом высвободила руку, которую маркиз удерживал, отбросила жилет и потянулась к заинтересовавшей ее части тела. Ее пальцы слегка дрожали и замерли, не достигнув цели. Все мышцы живота и паха Саймона сжались в агонии ожидания. Он едва не умер от нетерпения, глядя, как она серьезно хмурит брови и кусает нижнюю губу.

Ее прикосновение было легким, как лепесток, но Саймона сотрясла яростная дрожь. Несколько мучительных мгновений Айви водила кончиками пальцев по отчаянно пульсирующей плоти — исследовала ее, а потом просто накрыла ее ладонью.

Его тело отозвалось дрожью удовольствия и ожидания того, что будет дальше. Он накрыл рукой ее руку и прижал сильнее к своему возбужденному естеству.

— Я хочу еще раз, последний, напомнить тебе, Айви, что ты должна отдавать себе отчет в том, куда могут завести подобные исследования.

— А можно, я будут отдавать себе отчет в своих желаниях? Я хочу этого, разве не ясно?

Признание в невинности и заверение в том, что она тоже хочет его, уничтожили последние барьеры. Саймон страстно припал губами к ее шее и стал жадно целовать нежную кожу. Губы Айви раскрылись, по телу прокатилась волна дрожи.

Маркиз подхватил ее на руки и понес к постели. В считанные мгновения ее жилет, галстук и рубашка оказались на полу. Нечто похожее уже было, но в тот раз он отбросил собственные желания и постарался доставить удовольствие ей, а сделав это, испытал глубочайшее удовлетворение.

Однако сегодня ему хотелось не только давать, но и брать, и маркиз опасался, что не сможет вести себя как джентльмен.

Он притянул Айви к себе, их тела сплелись. Он впился в ее губы поцелуем, и его пыл не оставлял сомнений в том, что произойдет дальше. К черту галантность! Нет больше сил терпеть эту сладостную пытку!

Айви замерла, когда рука Саймона легла на повязку, скрывающую ее грудь. Солнечный свет, лившийся из открытого окна, не позволял ей спрятаться за спасительным покровом темноты. По непонятной причине ей казалось, что именно эта шелковая повязка скрывает ее от людских глаз.

— И ты, и я достаточно притворялись. — Мягкий голос Саймона и его теплое дыхание ласкали щеку. — Настало время узнать настоящую Айви. — Там, где раньше были его руки, оказались губы. — Настоящая, сбросившая маску, необузданная… моя Айви!

Каждое его слово отделялось от другого поцелуем, легким и влажным, и таким приятным, что к глазам Айви подступили слезы. Потом поцелуи стали настойчивее. Они обжигали кожу. Грудь под шелковыми путами напряглась. Айви до боли хотелось освободиться и почувствовать ласку рук и губ Саймона.

Неожиданно придя в отчаяние, она стала срывать повязку, бормоча:

— Сними это с меня, я больше не могу терпеть!

Прежде чем выполнить ее просьбу, Саймон сбросил собственную рубашку. Вид его обнаженных плеч и груди полностью лишил Айви способности думать о чем-нибудь другом.

О, что за зрелище! Айви не сводила потрясенного взгляда с массивного, но на удивление изящного мужского торса. Она, раскрыв рот, следила, как дыхание изменяет очертания его тела.

— Айви!..

Его низкий голос и легкое прикосновение руки к щеке вернули ее к действительности. С некоторым удивлением она обнаружила, что к ней даже голос вернулся.

— В книгах, — пискнула она, — никогда не изображали ученых, которые были бы красивы, как боги. Галилей уж точно выглядел хуже тебя. — Она тронула твердую, словно камень, грудную мышцу и в восторге ахнула. — Боже правый!

— Борьба и гребля.

— Что?

— В Кембридже я занимаюсь не только наукой.