Грех и любовь - Барбара Доусон Смит Страница 45

Итан поднялся по гранитным ступенькам к высокой парадной двери, толстой, дубовой, обитой железом, — ни дать ни взять опускная решетка средневекового замка, — и постучал. Стук гулким эхом пронесся по всему дому.

Коснувшись рукой покрытой трещинами колонны из выцветшего камня, Джейн храбро взглянула на Итана, и он понял: сейчас последует очередной провокационный вопрос. Он не ошибся.

— А леди Грили замужем? — спросила Джейн.

Значит, она так плохо думает о нем, что считает его способным завести интрижку с замужней женщиной, подумал Итан.

— Серена вдова и живет в этом доме со своим деверем, виконтом.

Больше он ничего добавить не успел: дверь, скрипнув, распахнулась. На пороге стоял красавец лакей в белом парике и малиновой, расшитой золотом ливрее. Увидев посетителей, он изумленно уставился на них, словно гости в этом доме были чрезвычайной редкостью.

— Милорд?

— Мы приехали с визитом к ее светлости, — пояснил Итан.

— К леди Г… Грили? — промямлил лакей и откашлялся. — Но вы не можете… то есть… она не…

— В Лондоне ее нет, значит, она должна быть здесь, — перебил его Итан. Похоже, Серена развлекается с кем-то в спальне и приказала лакею ее не беспокоить. — Скажешь ей, что приехал лорд Чейзбурн и дожидается ее в гостиной. — И, распахнув дверь, вошел в дом. Звук его шагов гулким эхом пронесся по холлу.

Джейн последовала за ним, с благоговением озираясь по сторонам. Деревянные стены холла украшали средневековые щиты и оружие. В этот пасмурный день в холле царил полумрак, однако Джейн этого не замечала. Издав восторженный возглас, она бросилась к висевшей на стене шпаге и ласково погладила украшенную резьбой рукоятку.

— Старинная вещь. Должно быть, осталась еще со времен Вильгельма Завоевателя.

Итан вспомнил, что и его она ласкала с такой же нежностью, и внезапно ревность к этой проклятой шпаге охватила его.

— Мы сюда не на экскурсию пришли! — буркнул он и, заметив, что Джейн нахмурилась, повернулся к ней спиной. — Ну, чего стоишь! — набросился он на лакея. — Иди и доложи своей хозяйке, что я хочу видеть ее немедленно!

— Но… но я не могу, — пролепетал лакей, сжимая затянутые в белые перчатки руки. — Я имею в виду, милорд… что… ее здесь нет. Хотя я могу попросить лорда Грили спуститься к вам. Может быть, он вам все объяснит. — И он бросил нервный взгляд в сторону широкой лестницы.

Видя, что вышколенный слуга твердо намерен не пускать к своей хозяйке незваных гостей, Итан с трудом подавил раздражение. Можно, конечно, попросить его отнести Серене записку, но зачем?

— Не трудись, — бросил он. — Я знаю, где ее найти.

— Но, милорд, вы не можете…

Не обращая больше на лакея внимания, Итан поднялся по полированной дубовой лестнице на площадку между первым и вторым этажами, украшенную средневековыми доспехами, и пошел дальше, туда, где располагались спальни. Джейн шла за ним. Он слышал шуршание ее юбок, вдыхал исходящий от нее запах свежести, еще более ощутимый в затхлом помещении.

— Этот лакей ведет себя как-то странно, вы не находите? — тихо сказала Джейн. — Такое впечатление, что леди Грили нет дома.

— Она здесь.

Отыскав в тускло освещенном коридоре нужную дверь, Итан постучал. Ответа не последовало, и он взялся за ручку, однако открыть дверь не успел: Джейн схватила его за локоть своей сильной, затянутой в перчатку рукой.

— Вы не можете вот так к ней врываться, — прошептала она. — Что, если она одевается?

Скорее уж они увидят, как Серена, абсолютно голая, занимается любовью со своим очередным любовником, подумал Итан. Зрелище не для такой старой девы, как Джейн.

— Вы правы, — ответил он. — Будет лучше, если вы подождете меня у двери.

— А вы будете один задавать леди Серене вопросы? — Джейн покачала головой. — Ну уж нет.

— Да пошевелите же мозгами хоть раз в жизни! Наверняка она там с мужчиной.

— Ну и что? Вас ведь я застала в постели с блондиночкой!

Так что мне не привыкать.

Итан бросил на нее уничтожающий взгляд, который Джейн выдержала и глазом не моргнув. Итан вдруг почувствовал странное волнение. Он никак не мог привыкнуть к ее чудесному превращению из дурнушки в очаровательную молодую женщину, изысканно одетую, с мягкими локонами, обрамлявшими лицо. Знакомую незнакомку… Но стоило ему взглянуть Джейн в глаза — и перед ним возникала суровая и непреклонная особа, которую он знал с детства.

Колючка Джейн… Такой она была, есть и будет. И не следует об этом забывать.

— Как хотите, — прошептал он в ответ.

Он открыл дверь и вошел в погруженный во мрак будуар.

За будуаром располагалась спальня. Шторы в ней тоже были задернуты, и Итану пришлось несколько секунд постоять, пока глаза не привыкли к темноте. В будуаре стоял тяжелый мускусный запах, к которому примешивался другой, более резкий. Неужели табачный дым?

Похоже, он был прав: Серена и в самом деле заманила к себе в спальню мужчину.

— Серена! — крикнул он. — Это Чейзбурн. Мне нужно с тобой поговорить.

Темнота ответила ему молчанием. Может быть, она спит?

Сейчас середина дня, но ему ли не знать, что эта особа способна всю ночь не сомкнуть глаз.

Осторожно обходя мебель, Итан направился по будуару к спальне. Воспоминания о часах, проведенных в этой комнате, наполненных похотью и развратом, охватили его с такой силой, что у него мурашки пошли по коже. Он, должно быть, совсем спятил, что привел Джейн сюда!

Он встал перед ней, прикрыв ее своим телом. В глубине спальни смутно виднелась в темноте огромная кровать с пологом на четырех столбиках, но, кроме горы подушек, на ней ничего и никого не было. Где же Серена?

В углу комнаты светился крошечный оранжевый огонек.

Словно глаз Циклопа, подумал Итан. У него возникло неприятное чувство, что за ним следят, но он быстро его подавил.

— Кто здесь? — крикнул он. — Хватит играть со мной в кошки-мышки, Серена! Я этого не потерплю!

Скрипнул стул. Темноту пронзил тоненький, как иголка, лучик света, осветив зловещую фигуру виконта Грили. Потом свет стал ярче — это разгорелось пламя свечи, которую виконт поднес к сигаре, намереваясь ее раскурить.

Виконт Грили, крепко сбитый красивый мужчина, сейчас являл собой жалкое и вместе с тем страшное зрелище — небритый, небрежно одетый, без сюртука и галстука, волосы всклокочены. От него за версту разило виски. На столе рядом с ним стоял почти пустой графин. Фарфоровая пепельница была полна окурков.

Итан терпеть не мог Эдгара Бэдрика. Считал его негодяем, способным на любую подлость, подонком, который прибрал к рукам все состояние старшего брата и его вдовы. Титул он унаследовал пять лет назад после его смерти, явившейся результатом несчастного случая на охоте. Ходили слухи, что дело не обошлось без младшего брата, однако его вину доказать не смогли.