Ловите няню, шеф - Адалин Черно Страница 45

— Прости, просто… у него что? Спина прихватила? — Паша начинает ржать, как конь, а я смотрю на него и вдыхаю поглубже, потому что вот мне не до смеха.

— Издеваешься? — шиплю я.

Но Паша не отвечает, а продолжает ржать, держась за живот.

— Ты серьезно? — спрашиваю я. — Это не смешно!

— Он взял тебя на руки и ему скрутило спину, Катя!

— Да пошел ты! — в запале поднимаюсь с табуретки и выдаю: — Да, я вот такая огромная, что из-за меня в больницу попал мой шеф, доволен?

Но Паша лишь смеется и поднимает меня на руки, кружит по маленькой кухне и выдает:

— Нормальная ты, я просто пошутил.

Он не спешит меня ставить на пол, просто держит на руках и говорит:

— Дело не в тебе, там явно другая проблема.

— Ну да, утешай меня.

— Погоди… ой… — он быстро спускает меня на пол и говорит: — Скорую, у меня спина.

Я лишь толкаю его в плечо и фыркаю, хотя, правда, настроение на порядок лучше. Паша тянет меня на диван и выдает:

— Послушай, не накручивай. Может, у него травма какая была в юности, а он на эмоциях о ней забыл. Может совсем что-то другое, — Паша меня утешает, но я и сама это знаю.

Дамир не хиленький ботаник и вряд ли у него прихватила бы спина только потому, что он поднял восемьдесят пять килограммов. Но я все равно чувствую себя как-то… не так… мне стыдно, что ли.

То ли это глупое совпадение и мне нужно расслабиться, то ли… боже, я даже не знаю как смотреть ему в глаза! Ситуации нелепей просто невозможно придумать!

Я расслабляюсь и отпускаю себя только тогда, когда Дамир пишет мне сообщение. Я смотрю на уведомление об аппендиците и мне становится легче. Я выдыхаю. Но теперь появляется другая проблема. Мне нужно прийти к нему с Артемом утром и не покраснеть от стыда. В эту минуту, лежа на огромной двуспальной кровати с маленьким Темой на другой половине, я понимаю, что мне стыдно посмотреть ему в глаза.

И не потому, что произошел тот конфуз, а… просто я понимаю, что совершила. Мы бы переспали. Не будучи в отношениях, при наличии жениха, пусть и мифического. Обы откинули бы все и переспали, а это… это уже ненормально.

И ладно я.

Меня тянуло к Дамиру с первого дня. Я осматривала его губы, там в кабинете, его тело в душе гостиничного номера в Брюсселе и вообще любовалась им, когда он врезал моему бывшему. Мне совершенно точно хотелось быть рядом с ним, целовать его по утрам, понимать, что рядом вот такой мужчина.

Не Сергей, который вечно винил меня во всех смертных грехах, а настоящий мужчина. Тот, который закроет за своей спиной, который поддержит в трудную минуту и скажет что-то теплое, обнимет, когда в этом есть необходимость.

Я позволяю себе помечтать. Представить себя рядом с Дамиром. То, как будут развиваться наши отношения. И почему-то я не думаю о том, что у меня лишний вес. Да, он есть… но не критический. И я уверена, что рядом с таким мужчиной захочется меняться. Я уже этого хочу. Лежу, пялюсь с глупейшей улыбкой в телефон и мне так хочется написать что-то типа “Надеюсь, в следующий раз, аппендицит забудет о тебе и мы сможем довести дело до конца”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конечно же, я этого не пишу. Просто засыпаю с ощущением, что как прежде уже не будет. Хотя, возможно, ошибаюсь.

Сплю беспокойно, потому что это первая моя ночь с ребенком в одном доме. И я думаю, что он будет капризничать, возможно даже просыпаться и просить покушать. У меня все готово, смесь стоит рядом с кроватью, там же чистая бутылочка и термос с водой нужной температуры. Но Тема спит до утра и будит меня только в девять. Заползает на меня и хлещет рукой по щеке. Пожалуй, он единственный мужчина, которому я позволяю такую наглость.

Понимаю, что к утру Дамир так и не позвонил, значит, на работу сейчас я не пойду. За Темой не приезжает никто и я не нахожу ничего лучше, как набрать своего шефа.

Он отвечает после пятого гудка, на удивление довольно бодро, будто это не ему вчера сделали операцию:

— Доброе утро, Катя, — я, кажется, чувствую, как он улыбается. Представляю, как он растягивает рот в улыбке и обнажает белоснежные зубы. Да ты поплыла, Зимина.

— Доброе, — отвечаю и молчу.

Кажется, я схожу с ума, потому что сразу же вспоминаю то, что случилось вчера. Его руки и губы. И когда слышу его “Катя” тут же вспоминаю все, что случилось и… таю.

— Катя?

— Да, прости, — у меня просто язык не поворачивается говорить на “вы”, хотя ночью в сообщениях я сбивалась. Перескакивала с “вы” на “ты” и наплевала в конец на правила официального общения.

— Вы приедете? С Темой, — спрашивает Дамир.

— Да, конечно. Мы уже собираемся, Артем поест и мы будем у тебя.

— Хорошо. Я дозвонился маме, они будут через час, смогут забрать его.

— Ладно, — отвечаю, а сама понимаю, что не хочу. Пускай бы остался со мной?

Я отключаюсь и мы собираемся, Паша помогает собрать сумочку со всем необходимым, правда, огромную сумку приходится оставить дома. Скажу, чтобы забрали ее потом как-нибудь. Вызываю такси и уже через полчаса мы приезжаем в больницу. Без труда проходим регистратуру и направляемся в кабинет к Дамиру. Когда я прихожу, еще нет никого. Ни его матери, ни его брата.

Он полу-сидит на кровати и что-то сосредоточенно пишет в телефоне, правда, его спокойствие быстро испаряется, потому что Темка тут же визжит и начинает плакать, вырываясь из моих рук. Я быстренько несу малыша к Дамиру, и он успокаивается только когда размещается у папы на руках.

Я молча наблюдаю за их идиллией, за тем, как Дамир что-то говорит ему, рассказывает об операции. Общается как со взрослым. Это так… интимно. И я чувствую себя здесь лишней. Как будто приоткрыла створку в чужую жизнь и подсматриваю, а вместе с тем меня так легко впустили в эту жизнь, что становится даже страшно.

— Как ты? Не устала с ним? — Дамир отвлекается от сына и смотрит на меня с такой теплотой и невидимой мольбой, что я даже теряюсь.

Вот что сказать мужчине после операции и несостоявшегося момента сближения?

— Все нормально.