Мой, и только мой - Сьюзен Элизабет Филлипс Страница 45

Эта коляска с отваливающимися колесами, и сама она, почти ребенок, худая и оборванная, словно только что спустилась с гор. Он забыл все, что любил в ней: серебристый смех, страсть, с которой она бросалась в его объятия, сердечки, которые она рисовала на его животе, мгновения близости, заставляющие его забыть обо всем на свете.

И по мере того как она подходила все ближе, в его ушах зазвучали все слова, которыми его родители награждали ее. Никчемность. Глайдовское отродье. Она заманила его в ловушку и загубила ему жизнь. Он должен развестись с ней, если рассчитывает получить от них хоть цент. Он заслуживает большего, чем кишащая тараканами квартира и слишком молодая девчонка с фермы, пусть даже такая нежная и веселая, что заставляет его плакать от любви к ней.

Паника захлестнула Джима, когда его друзья окликнули ее:

— Эй, Пирожковая девушка, у тебя есть ореховое масло?

— Сколько стоят два пирожка с шоколадной начинкой? Ему хотелось убежать, но он упустил момент. Его новые друзья уже разглядывали пирожки, которые она испекла ночью, пока он спал. Один из них наклонился и пощекотал животик его сына. Другой повернулся к нему:

— Эй, молодой, иди сюда. Если ты не пробовал пирожки этой девушки, считай, ты не знаешь, что такое настоящий пирожок.

Эмбер смотрела на него, смех плясал в ее глазах, синих, как горное небо. Она ждала, он это видел, что сейчас он представит ее, скажет, что она — его жена, и тогда она одарит всех радостным смехом.

— Да, э… хорошо.

Ее улыбка оставалась такой же лучезарной, когда он подходил к ней. Он помнил и светло-каштановые волосы, забранные в конский хвост синей резинкой, и мокрое пятно на плече его старой рубашки из шотландки, куда, должно быть, срыгнул Кэл.

— Я возьму с шоколадной начинкой.

Она чуть склонила голову, как бы спрашивая: ну что же, когда ты им все скажешь? — но продолжала улыбаться, наслаждаясь ситуацией.

— С шоколадной начинкой, — повторил он.

Она еще верила, что он одумается. Терпеливо ждала. Улыбалась. Он же сунул руку в карман и вытащил двадцатипятицентовую монету.

И только тогда, увидев деньги, она поняла. Он не собирался знакомить ее со своими друзьями. И в ней словно потух свет, он убил ее смех и радость, ее веру в него. Обида, недоумение затуманили ее глаза. Какое-то мгновение она тупо смотрела на мужа, потом наклонилась, достала из коляски два пирожка и протянула ему дрожащей рукой.

Он бросил ей монету, одну из тех четырех, которые она давала ему каждое утро, когда он уходил на занятия. Он бросил ей деньги, словно уличной побирушке, рассмеялся, когда кто-то из его друзей что-то сказал, и отвернулся. Больше не посмотрел на нее, просто ушел, а пирожки жгли ему руку…

Случилось все это больше тридцати лет назад, но и теперь его жег стыд. Он поставил чашку на буфет.

— Я поступил нехорошо. Я этого никогда не забывал, так и не простил себя, извини.

— Давно извинила. — Линн пустила воду, как бы закрывая тему. А когда выключила ее, спросила:

— Почему Кэл женился на ней? Почему они не могли пожить какое-то время вместе, чтобы он успел разобраться, что это за женщина?

Но ему не хотелось говорить о Кэле и его льдышке жене.

— Тебе следовало плюнуть мне в лицо.

— Я жалею, что мы не познакомились с Джейн до свадьбы.

Прощение ему даровали слишком легко, чтобы он не заподозрил: на самом деле она его не простила.

— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, Линн.

— Может, мы смогли бы его отговорить.

— Хватит! Не хочу говорить о них! Давай поговорим о нас. Я хочу, чтобы ты вернулась.

Она наконец обернулась, посмотрела на него все теми же синими глазами, не выдающими никаких чувств.

— Я никуда не уходила.

— Стань такой, как была раньше. Вот чего я хочу.

— Ты сегодня не в настроении.

От волнения у него перехватывало дыхание, но он не мог остановиться.

— Я хочу, чтобы все было так же, как в самом начале. Ты — глупая, забавная, изображающая хозяйку дома, ругающая меня за излишнюю серьезность. Я хочу, чтобы на обеденном столе вновь стояли одуванчики и фасоль с салом. Я хочу, чтобы ты смеялась без удержу. Я хочу, чтобы, как раньше, ты бросалась мне на шею, когда я вхожу в дом.

Лоб его собрался морщинами. Она подошла к нему, положила руку на плечо, как делала уже почти сорок лет.

— Я не могу вернуть тебе молодость, Джим. И не могу вернуть тебе Джейми и Черри, чтобы все стало как прежде.

— Я это знаю, черт побери! — Он стряхнул руку жены, отвергая ее жалость и удушающую, бесконечную доброту. — Речь не о них. Случившееся заставило меня осознать, что мне не нравится, как мы живем. Не нравятся происшедшие в нас перемены.

— У тебя выдался тяжелый день. Я помассирую тебе спину. Как обычно, ее мягкость вызывала у него чувство вины, он казался себе ничтожным и подлым. Именно ощущение собственного ничтожества и стало причиной его наскоков. Он намеренно обижал ее, надеясь пробить ледяную броню и найти за ней ту девчонку, на которой женился в молодости.

— Я никогда не изменял тебе.

— Как приятно это слышать.

Он не мог поставить на этом точку, хотел, чтобы она знала всю правду.

— Шансы у меня были, но я так ими и не воспользовался. Однажды дошел даже до двери мотеля…

— Вот об этом я знать не хочу.

— Но дал задний ход. Господи, потом я неделю пребывал в превосходном настроении. Так гордился собой.

— Я не понимаю, что ты с собой делаешь, но хочу, чтобы ты немедленно это прекратил.

— Я хочу начать все сначала. Я думал, может, наша поездка… Но мы практически не разговаривали друг с другом. Почему мы не можем начать все сначала?

— Потому что ты возненавидел бы такую жизнь точно так же, как ненавидел тогда.

Она оставалась недостижимой, как далекая звезда, но он все равно жаждал прикоснуться к ней.

— Я очень тебя любил, ты это знаешь, не так ли? Даже когда я позволил родителям уговорить меня дать согласие на развод, я все равно тебя любил.

— Теперь это не имеет значения, Джим. Появился Гейб, за ним Этан, и никакого развода не было. И произошло все это очень давно. Так стоит ли ворошить прошлое? У нас три прекрасных сына и устроенная жизнь.

— Не нужна мне эта устроенность! — взорвался он. — Черт побери! Неужели ты ничего не понимаешь? Господи, как я тебя ненавижу! — Никогда раньше он не тронул ее и пальцем, а тут схватил за руки и тряхнул изо всей силы. — Я этого больше не вынесу! Становись прежней!

— Хватит! — Ее ногти впились ему в плечо. — Хватит! Что с тобой?

Он прочитал страх на ее лице и отпрянул в ужасе от содеянного.