Зачётный профессор - Юлия Чеснокова Страница 44

— Ты хотел, чтобы я оставил её на время или обидел, не так ли? Я готов. Я могу сослаться на занятость и исчезнуть на пару недель, я готов выкинуть какой-нибудь противный номер, но! Не смей. Говорить. Ей. Ничего.

— Что это с тобой случилось? Откуда такая уступчивость? В чем подвох?

— Никаких подвохов, Тимур, — Костя расправил плечи и, пожав ими, сказал, как победитель, — всё началось с игры, но я выхожу из неё. Если у тебя не хватает смелости сделать то же самое, можешь дальше играться сам с собой, а я не намерен. Хочешь признать меня проигравшим? Ладно. Но я не дам сделать проигравшей Нику. Ты подумал хоть раз, как она отреагирует, когда узнает обо всем?

— Ну… — протянул Баскаев, — естественно, она будет не рада. Но…

— Да ты понятия не имеешь, что будет с ней! Ты пытался понять её? Ты знаешь о ней хоть что-нибудь? Ничего. Ты пытался ей понравиться, но не поинтересовался, какая у неё жизнь, что она любит, как смотрит на этот мир. Ты знаешь, какую она пишет докторскую диссертацию?

— Да, она говорила… что-то там…

— «Что-то там!», — прервал Костя, посмеявшись, — она и так ненавидит таких, как мы, отвратительных мужичонок, которые не отвечают за свои поступки и не знают, чего хотят, которые совершают что-то, а потом поджимают хвост и сбегают. Если Нике будет больно из-за твоего поведения, ты что, останешься рядом с ней? Будешь успокаивать и пытаться исправить содеянное? Нет, ты только разрушать и можешь!

— А ты нет? Ты хороший? — хмыкнул Тимур.

— Я не плохой, и не хороший, я просто хочу сделать так, чтобы её не ранило то, что мы затеяли. И если для этого мне нужно провалиться хоть сквозь землю, я провалюсь. Раз тебе этого хочется. — Тимур не нашелся, чем отразить, и замолчал. Они смотрели друг на друга, умудряясь даже не распетушиться и не сопеть агрессией в сторону второго.

— Ты всё-таки влюбился? — бросил Баскаев. Теперь замолк Костя. Признаться в том, что влюбился? Окончательно потерять свой демонический образ, неприступность и непроницаемость. Признаться, что первая серьёзная любовь пришла вот так, в дуэлянтстве и нечестном поединке? Заслужить насмешки Тимура на всю оставшуюся жизнь? Нет уж, тот вообще не должен знать ничего о его личной жизни. Лучше отвертеться от него сейчас, а потом организовать всё так, чтобы об этом никто ничего не знал, не лез туда, не портил. Они с Никой будут любить друг друга, но для начала Тимур покинет их любовную лодку.

— Нет, я просто не хочу быть подлецом, поскольку у меня есть совесть. Я не собираюсь опускаться на уровень среднестатистического повесы, которыми, по-хорошему, надо мыть полы, а не восторгаться.

— Понятно, запоздало раскаялся и решил выйти беленьким и чистеньким? — Тимур ещё раз хмыкнул. — Что ж, давай! Только я не собираюсь прекращать. Да, я не скажу Нике ничего, раз для тебя это принципиально и ты удалишься. Но я всё равно завоюю её! Она мне нужна, со спором или без, но мне нужна эта женщина, ясно?

Дверь за спиной Кости внезапно открылась и Тимур, стоявший лицом к ней, едва не принял за мираж увиденное. Его челюсть отвисла и младший товарищ механически повернулся посмотреть, что произошло, сам тут же переняв мимику первого, но быстро совладев с собой. Холодный пот прошиб спину и во рту разом пересохло. Локоть съехал по стене, стукнув о неё плечо. Ника стояла на пороге и широко улыбалась.

— Что ж, я рада, наконец, что вы озвучили всё сами, — она ступила вперед, и они невольно подвинулись, уступив ей место между ними, — мне было изначально понятно, что это не более, чем шутка, так что, зря ты, Костя, волновался, что я могу испытать боль или что-то подобное. Даже не знаю, недооценил ты меня или переоценил. Или ты подумал, что я всерьёз стала другой? — женщина жалостливо приподняла брови. — Прости, мне тоже было неприятно обманывать, но теперь, кажется, мы разобрались друг с другом? Никто не будет отпираться от сказанного, всё предельно ясно.

— Ника… — прошептал Тимур, но она показала указательным пальцем у губ, чтобы он помолчал. Костя смотрел на неё, не отводя глаз, и пытался прочитать истину происходящего. Откуда она здесь? Зачем? Чья это злая ирония? Он посмотрел на Тимура и начал захлебываться злобой.

— Это ты подстроил?

— Клянусь, я не знал, что она тут! — замотал тот головой.

— Он не знал, — подтвердила Ника, посмотрев в глаза Косте, — я приехала попрощаться, и оказалась очень вовремя.

— Попрощаться? — бледнеющими губами повторил парень. Его ноги задрожали от напряжения, пальцы стало ломить.

— Да, я уезжаю на следующей неделе, после зачета вашей группы, в Италию, — женщина улыбнулась в пол, — мне обещали блестящие перспективы, приятный климат и оплаченное проживание, а так же спокойные условия для того, чтобы дописать мою научную работу.

— Это же шутка… — спазматическим горлом выдавил Костя.

— Нет, это правда, — разведя руками, Ника печально наполовину опустила уголки рта, — всё закончилось, так что, пора расставаться. Не знаю, дал ли вам этот спор то, чего вы хотели, но меня позабавил. Это было увлекательным приключением для новой главы, которую я напишу. Спасибо, ребята, — она похлопала по плечу Тимура, но не решилась коснуться Кости, махнув ему в воздухе, — на зачет можешь не приходить, я поставлю автоматом, не беспокойся. В благодарность… за всё.

— Ника! — шагнул он за ней, пошедшей на выход, — Ника, стой!

— Можешь не провожать, — она остановилась в дверях и устремила в него холодные, ледяные глаза прикусившей себе язык кобры. В уголках глаз как будто блестели льдинки, но не было ничего более пугающего, чем её равнодушная улыбка в этот момент. — Прощайте, молодые люди!

Эта улыбка не сходила с её губ ещё несколько минут, пока она спускалась в лифте, покидала здание, шла по улице в сторону… куда же она шла? Ника остановилась за каким-то углом, интуитивно почувствовав, что там нет людей. Рухнув на корточки, она опустила ладони на асфальт, потеряв равновесие. Сумочка стукнулась о землю, сползя с плеча.

— А-а! — из горла вырвался крик, разлетевшийся по мокрому осеннему воздуху. Где-то с ветки слетело несколько птиц. Слёзы брызнули из глаз неуправляемым потоком. Ника опустила на тротуар и колени, дрожа и плача в голос в каком-то закоулке. Поверхность была влажной и брюки на коленях промокли, а ладони испачкались. Мыслей не было, в голове была лишь шумовая завеса из лжи, разочарований и боли, очередной боли, сплошной боли. Опять, опять, опять! Те же грабли, те же самые, Господи, почему она такая дура? Столько лет, столько сил потрачено, и впустую.

— Дочка, с тобой всё нормально? — какая-то пенсионерка нагнулась над Никой, поставив сумку с продуктами и беспокойно разглядывая сидящую женщину. Остановив всхлипы, преподавательница попыталась придать себе приличествующий вид и вернуть голос.

— Не знаю, если всё нормально со мной, то с этим миром явно что-то не так, — сквозь слезы грустно посмеялась Ника.

— Ну, что ты, обидел кто? — бабушка не намеревалась уходить, не убедившись, что оказала все меры по спасению.