Собачье счастье - Изабель Вульф Страница 43

– О, конечно. – Я открыла свой блокнот и начала записывать. – Кролик Роберт. Ему, наверное, месяца четыре?

– Да. Большую часть времени он ведет себя как очень милый и хорошо воспитанный юный кролик, – с одобрением сказала она, прихлебывая чай. – Но недавно он начал проявлять чрезмерную требовательность. Правда, Боб? – Хозяйка погрозила кролику пальцем. Зверек сидел рядом с ней на диване и старательно умывался.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, наблюдая за туалетом Боба. Полизав передние лапки, он несколько раз вытер ими глазки и носик.

– Видите ли, в течение дня Боб бегает по дому, – пояснила женщина, – я приучила его к туалету, – а ночью спит в клетке. Когда я утром спускаюсь вниз, то обычно первым делом кормлю его, иногда играю с ним. Но в последнее время я стала замечать: если мне не удается сразу подойти к Бобу – например, из-за того, что звонит телефон или дочка зовет меня, – он прямо-таки приходит в бешенство.

Я посмотрела на кролика – теперь он мыл ушки, старательно натягивая их на мордочку.

– Приходит в бешенство? – переспросила я. – В чем это выражается?

– Он издает ужасный визг, вцепляется в прутья клетки и раскачивает их, а потом расшвыривает свои игрушки. У него есть несколько деревянных брусков, так он и их яростно разбрасывает. Поверьте, зрелище жутковатое.

– Гм, могу себе представить. – В моем воображении возникла табличка с надписью: «Осторожно: злой кролик».

– Это своего рода истерия, – продолжала хозяйка. – Иногда мне кажется что у него такой кризис, какой бывает у двухлетних детей.

– Знаете, а вы недалеки от истины, – сказала я. – Судя по всему, с Бобом действительно случаются малышовые приступы раздражительности – хотя и в кроличьем варианте, – поскольку он только-только начинает осознавать, что мир отнюдь не всегда существует в соответствии с его планом. Малыш в ужасе обнаруживает, что не может рассчитывать на морковку или ласку именно в тот момент, когда ему этого хочется, а потому или замыкается в себе, или выражает свой гнев физическим действием. Это так называемая «переадресованная агрессия».

– А, понимаю.

И только я начала ей объяснять, что, повзрослев, кролик почти наверняка преодолеет это состояние и беспокоиться тут не о чем, как вдруг зазвонил мой мобильник.

– Миранда?

– Да?

– Это Дэвид.

Мои внутренности, по обыкновению, сделали сальто-мортале.

– Алло, Миранда? Вы меня слышите?

– Да-а. Здравствуйте.

– Вы, наверное, заняты?

– Да, немного – работаю с пациентом.

Я посмотрела на женщину, которая как раз искала сумку, пока Боб норовил повиснуть у нее на руке.

– Что за особь?

– Э… oryctolagus cuniculus.

– А, кра-алик, – сказал он, утрируя свой американский акцент.

– Неплохо, – засмеялась я.

– У меня был такой в детстве, и я гордился тем, что знал его латинское название.

Возникла короткая пауза.

– А… вы уже сделали фотографии? – спросила я. – Хорошо получилось?

– Понятия не имею – я их еще не проявил. И вообще я звоню по другому поводу.

– О…

– Я звоню вам потому… Еще одна пауза.

– Да?

– Понимаете… я… мне так жаль, что во вторник я отказался выпить с вами пива.

«Ничего себе!»

– Ну что вы, Дэвид, не беспокойтесь – все в порядке.

– В общем, я просто… подумал – может, вы захотите выпить пива со мной?

«Он что, приглашает меня на свидание?!» Мое сердце нырнуло на неведомую глубину…

– Хо…рошо…

– В сущности, я хотел узнать, свободны ли вы завтра, но боюсь, что вы заняты, – сказал он будничным тоном. – Весь день у вас наверняка расписан – надо было мне позвонить пораньше.

– Нет-нет, я совершенно свободна. Буду очень… рада. Где бы нам… э… встретиться?

– Ну, мы могли бы сходить куда-нибудь в вашем районе, а если вы не имеете ничего против Клерке-нуэлла, то можно пойти в ресторан «Сент-Джон». У них отличное меню.

– Да, Клеркенуэлл меня вполне устроит. Так вы предлагаете вместе поужинать? – неуверенно спросила я.

– Думаю, что предлагаю именно это. Надеюсь, вы ужинаете?

– Да-да, конечно. Прекрасная мысль.

«И там, за десертом, я расскажу тебе страшную правду о себе…»

– Тогда договорились.

«И ты возненавидишь меня на всю оставшуюся жизнь».

– Я закажу столик, – услышала я голос Дэвида, – а если вдруг мест не будет, то я вам перезвоню. Если же все в порядке, то встречаемся прямо там, скажем, в семь тридцать. Хорошо? Адрес – дом 26 по Сент-Джон-стрит.

– Я найду.

– Значит, договорились? Отлично. До завтра.

Мысль о встрече с Дэвидом подействовала на меня странным образом. С одной стороны, меня переполнял ужас, с другой – я, по крайней мере, перестала страдать по поводу «Земли». Я ведь неделями с ужасом думала о грядущем показе первой серии, но вдруг оказалось, что у меня хватает духу включить ящик. Водрузив маленький переносной телевизор на комод, я легла в постель и вцепилась в пупырчатую лапку Германа. Зазвучала музыка, и тут же возник титр «Александр Дарк», выведенный шрифтом с завитушками и заполняющий собой почти весь экран. Александр играл Фрэнсиса Флэвелла, командира корабля. Крупные планы заставили мое сердце лихорадочно биться. Свирепствовал шторм. Исполненный достоинства, капитан бесстрашно шагал по юту, хрипло выкрикивая приказы. Брызги морской воды и дождя заливали его благородное лицо.

– Как идет корабль, мистер Три?

– Держимся курса, сэр!

– Следуйте против ветра, мистер Три! Я сказал – против ветра!

Пока матросы налаживали снасти, корабль заскрипел и накренился.

– Мы сели на мель, сэр!

– Свистать всех наверх!

Во время рекламной паузы позвонила Дейзи.

– Ты смотришь? – осторожно спросила она.

– Да, – вяло ответила я.

– И как самочувствие?

– Да какое-то… странное. Я все думаю о том, что собиралась замуж за этого человека.

– Признаюсь, меня не слишком печалит тот факт, что эта перспектива отпала. А какие еще соображения?

– Ну, объективно говоря, он выглядит потрясающе. И знаешь, Дейзи, у меня нет ни малейших сомнений в том, – добавила я без всякого выражения, – что после этого фильма он станет звездой.

– Надеюсь, ты ошибаешься, – возразила подруга. – Иначе нам придется видеть его постоянно, а я вовсе этого не хочу – после его поступка! Эх, знали бы зрители… – гневно сказала она. – Ой, начинается…