Позволяю любить - Алина Ржевская Страница 42

— Да меня хоть в мешок замотай, я все равно буду красиво выглядеть! — в сердцах кричала Аня, уставая от его придирок.

— Слишком красиво. — И в голосе его звучала нескрываемая угроза.

Забыть, забыть, забыть…

Не получалось. Друзья и знакомые вновь и вновь напоминали. Участливо спрашивали, не сожалеет ли Аня о своем необдуманном уходе, не держит ли в тайне варианты возвращения? Но Аня знать ничего не желала о Сереже. А мир не без добрых людей. Их сердобольность не имеет границ. Они регулярно сообщали Ане обо всех происшествиях в его жизни.

— Ты ведь знаешь, что Сережа… у него новый офис… купил новую квартиру… видели с девицей… — докладывали они, заботливо заглядывая Анне в лицо, пытаясь угадать, больно ли ей слышать о нем, отслеживает ли она его трепыхания по этой жизни.

И в этом их подвох. Скажи она в ответ «да, знаю», тут же возникнет новый резонный вопрос:

— Откуда? Ты разве интересуешься им? У тебя с ним еще не все завершено?

А если ответить «нет, не знаю и знать не хочу», то можно нарваться на их убийственно-унижающее сочувствие.

— Ты еще любишь его! — сделают они вывод.

Поэтому Аня молчала, равнодушно выслушивала их сообщения и старалась перевести разговор на другую тему — расспрашивала о здоровье, детях, родственниках, знакомых, о делах на работе и обо всем прочем, что могло отвлечь от главной в жизни темы.

Антон, Антошка, Тотошка, Тото…

Такое безобидное имя. Он нисколько не напоминает Сергея, нисколечко на него не похож. Его губы мягкие и нежные, вздрогнувшие при первом поцелуе. Эти пухлые детские — они совсем не такие, как те, другие, узкие, самоуверенно изогнутые, при первом поцелуе которых Аня почувствовала себя школьницей, сдающей экзамен по сексологии. Какое счастье, что в школе нет такого предмета!..

Аня смотрела в глаза Антона и видела в них океан любви. Чистый, теплый, глубокий, темно-синий и — безграничный. Его глаза не похожи на те, другие глаза, ничего не требующие, но порой пронзающие своим равнодушием и бесчувственностью, отравляющие зеленью тоски и печали — и это в то время, когда губы его шептали: «Мне ничего от тебя не нужно!..»

Спасибо, утешил! Это все, что получалось у него говорить ей после безобразных сцен ревности и удручающих, въедливых допросов с пристрастием.

Глаза Антона другие — они требуют всего и сразу, здесь и сейчас. Они кричат и шепчут, нетерпеливые, для них любая неопределенность смерти подобна, а губы упрямо повторяют: «Я люблю тебя!!!» И если нет взаимности, то все, конец жизни.

И ради этих губ и этих глаз стоит жить.

Теперь, целуя губы Антона, Аня ежеминутно убеждала себя, что не любит его, ничего не чувствует. Если и есть в ней какие-то чувства и эмоции к Антошке, то это нереализованный, убитый на взлете материнский инстинкт проявляется в столь «извращенной» форме. Она говорила себе, что чувствует за него ответственность.

«Он в таком возрасте, когда уже созрел физически, но по документам еще ребенок, — размышляла она, — но любить ему хочется уже по-настоящему, по-взрослому. Хочется секса, а его сверстницы еще не готовы к этому. А если и готовы, то не имеют опыта и мудрости. Их первый случай может завершиться плачевно. Причем для мальчиков все не так страшно, как для девочек. Они не всегда знают, как предохраниться от нежелательной беременности, и это незнание может привести к трагедии. Потому девочки более осторожны в отношениях с мальчиками своего возраста. Они предпочитают мужчин постарше, которые могут взять на себя если уж не ответственность, то хотя бы меры предосторожности. Мальчишки же выбирают женщин, которые обучают их премудростям любви, посвящают в мужчины, раскрывают тайны женского тела и женской логики…»

Да, Аня всего лишь позволяет себя любить. Так она характеризовала сложившиеся у нее с Антошкой отношения. Ничего более. Любить самой — этого она себе не позволяла, а значит — не существует никакой любви. «Нет любви — нет проблем», — говорила она.

Аня старалась не разбираться в своих ощущениях. Не надо ковыряться в чувствах. Пусть все будет просто и легко. Зачем осложнять и без того нелегкую жизнь трудностями любовных переживаний? Разве сейчас плохо? Нет. Вот и пусть. «И они жили долго и счастливо, потому что не любили друг друга», — переделала она известную присказку-поговорку.

Но сердце щемило и сжималось от беспокойства за Антона. Сергей, никогда раньше не проявлявший агрессии, вдруг жестоко избил мальчика, который не шел возможности защищаться. Сергей воспользовался своей неординарной силой и применил ее против слабого, изначально зная, что выйдет победителем. А после — бросил без сознания, на глухом пустыре, и ни разу не оглянулся, уходя. Очень в его духе! Человек, способный на такой поступок, — либо свихнувшийся маньяк, либо потерявший все человеческое нелюдь, отморозок.

А ведь Сергей таким не был. Раньше, во всяком случае.

Чем больше Аня размышляла, тем больше начинала его бояться. Она не раз уже отмечала, что во время ссор Сергей теряет всяческий контроль над собой. Неестественный блеск в глазах, лихорадочно-нервная жестикуляция, нелепый пафос фраз — все это можно списать на перевозбужденность во время ругани. С кем не бывает? Но не все избивают детей в безлюдном месте, пользуясь преимуществом веса, роста и возраста. Кто победит в уроке: зрелый мужчина, занимающийся бодибилдингом, или мальчик-подросток?

Аню мучило чувство вины. Казалось, окажись она рядом в тот момент, у нее получилось бы их остановить, удержать, помешать.