Позволяю любить - Алина Ржевская Страница 41

Антон внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь уловить ее настроение, настороженно отслеживал отражающиеся в ее глазах эмоции. Она их сдерживала, скрывала, прятала ото всех. Неприлично это — бурно выражать свои чувства.

Тупиковый путь. Он начался с аварии. С потери ребенка. Аня потеряла смысл и цель жизни. Врач сказал, что у нее никогда больше не будет детей. Он честно поставил ее в известность. Но зачем тогда жить, если утрачена главная женская функция? Инстинкт выживания — по сути лишь стремление продлить себя в последующих поколениях. А если нет такой возможности?

Когда Сергей зашел к ней после аварии в палату, Аня, из последних сил преодолевая накатившую слабость (то ли от травм, то ли от горя), прохрипела: «Я не хочу больше жить». Он впервые в жизни испугался. Хотя, конечно, не подал виду.

Аня узнала его слабое место в тот момент, когда он принес ее, истекающую от кровотечения, в больницу. Ворвался туда с диким призывом о спасении. Ее душа кричала: «Спасите моего ребенка, оставьте его мне!» — но тело уже находилось в полубессознательном состоянии и не могло ни кричать, ни шептать. А Сергей, думая, что она уже не слышит, кричал, словно обезумел: «Спасите ее! К черту ребенка!» Он, никогда ничего не боявшийся, боялся одного — потерять Аню. Она это поняла и запомнила.

«Я не хочу больше жить!»

Эти слова вызвали у него смятение. Он действительно поверил, что она сможет сделать что-нибудь с собой, — слишком хорошо ее знал. Но сохранял привычное непробиваемо-равнодушное спокойствие. «На следующий день во всех газетах напишут о самоубийстве глупой девчонки из-за несчастной любви…» — говорил он цинично, без эмоций. Констатация факта, ничего более. А у Ани появилась злость, придавшая ей сил жить дальше. Появилась цель — отомстить самым изощренным способом: стать ему живым укором. И с ним произошло то, чего он так боялся, — потеря Ани.

Но, наказывая его, она и себя терзала немыслимыми муками. Амбивалентность чувств. Этим трудно выговариваемым словом психологи называют два противоположных и взаимоисключающих желания, чувства, которые буквально разрывают человека изнутри, обрекая его на бесконечные терзания и метания. Это как колебание маятника. Либо одно, либо другое.

Но Аня была уже не в состоянии сделать выбор. Она попала в собственную ловушку между любовью и ненавистью, как в капкан. Из этого тупика нет выхода. Когда Сергей был рядом, она его ненавидела, когда его не было — любила.

«Я больше его не люблю!» — решительно произносила Аня, глядя на свое отражение в зеркале, пытаясь убедить в этом саму себя. Главное — забыть и не вспоминать. Не встречаться с людьми, которые знали их вместе, которые общались с ними в те времена, когда Сергей и она были любящей парой.

Прежде всего надо начать с Тамары. Это она подтолкнула Аню к Сергею, рассказывала Анюте, какой он хороший, а у самой глаза лихорадочно блестели и голос был с каким-то особенным придыханием. Аня слишком поздно поняла, что Тамара сама влюблена в Сергея. По-женски наивно, до поросячьего визга, с замиранием дыхания — и все из-за одного только его появления, с зависанием и падением сердца от одного только звука его голоса.

Тамара — сестра-хозяйка в больнице, Сергей — пациент, Анна — студентка-практикантка. Классический любовный треугольник. Тамара любит Сергея, Сергей поглядывает на Аню, Аня не замечает ничего вокруг — ни страданий Тамары, ни интереса Сергея. Только после длинного монолога о неописуемо прекрасном «принце Сереже», наделенном одними лишь идеальными качествами, Аня с любопытством посмотрела на него, как на диковинный сувенирчик, который понравился ее верной Тамаре.

Посмотрела заинтересованно. Что же такого видит в нем Тома? И он — понравился ей. Она стала видеть его другими глазами.

Тамара между тем все продолжала: «Он тобой интересовался, он так на тебя смотрел, он стал чаще сюда заглядывать из-за тебя…» Аня и тогда еще не догадалась, что в словах Томы звучат нотки ревнивой самки. Ну невозможно представить их вместе! Тамара и Сергей, смешно… Они выглядели бы жалкой пародией на идеальную пару. Тамара с ее впопыхах наведенной «красотой» (ну, не умеет человек пользоваться косметикой и учиться не желает, не прислушивается к советам других!) и Сергей с его треклятой застенчивостью (как девочка прямо!).

Ане же слово «невозможно» было неведомо! Хочу — и получу. Не этим способом, так другим. Такой была ее установка. Она всегда всего добивалась. Сама. Поэтому и не сожалела никогда о прошлом, даже о собственных ошибках. «Что хотела, то и получила. Незачем теперь печалиться и слезы лить», — говорила она себе.

Тогда Аня начала охоту на Сергея. Эта игра в «кошки-мышки» очень ее забавляла. Она, разумеется, была «кошкой». Все вокруг, кто хоть чуть-чуть знал Сергея, хором твердили, что у нее ничего не получится, убеждали, что на него покушались и более опытные «хищницы», но так ничего и не добились.

«Лучше бы ничего не получилось и они оказались бы правы, — думала порой Аня. — Лучше бы он достался Тамаре».

Но получилось так, что они оказались вместе. Ане удалось пробить стену неприступности Сергея. И вышло у нее это легко. Не умея завоевывать мужчин, не зная правил игры, она действовала по наитию, нестандартно, чем и сразила его наповал. Просто однажды, поймав на себе его искательный взгляд, прочитав в его глазах, что она ему нравится, Аня решительно подошла, обняла и поцеловала. Пылко, искренне, с желанием. Он жарко ответил на поцелуй, руки его сплелись у нее за спиной, запутались в ее волосах. Длинные распущенные волосы, пахнущие знакомым и любимым с детства запахом сена, полевых трав и летнего зноя… таким жарким был ее поцелуй.

И все хором сразу запели другую песню. «Вы такая красивая пара, здорово смотритесь вместе!..» Это было абсолютной правдой. Аня приходила в неописуемый восторг, видя себя с Сергеем вместе в зеркале. Пикантный диссонанс добавлял притягательности, эротизма и загадочности: рядом с ним, высоким и мускулистым, Аня выглядела хрупкой и маленькой; так и должно быть: слабая женщина, а рядом — сильный мужчина.

Еще больше этот контраст подчеркивали его угольно-черные волосы в сочетании со смуглой кожей. Рядом с ним золотистые волосы Ани выглядели светлее, а молочно-белая кожа казалась полупрозрачной. Аню сразили глаза Сергея — это из-за них она влюбилась в него по уши, до беспамятства. У жгучего брюнета должны были быть именно карие глаза. Это было бы логично. Но сама жизнь нелогична, а Сергей только подтверждение этому. Глаза у него оказались ярко-зеленые.

— Твои глаза — как море, — шептала она ему на ухо по ночам, теснее прижимаясь, зарываясь в его объятия, словно в уютную и безопасную норку.

— Твои глаза — как небо, — отвечал он, нежно касаясь кончиками пальцев ее тонкой бархатистой кожи.

Одного касания достаточно, чтобы в нем вспыхнуло желание. Одного взгляда достаточно, чтобы она это чувствовала.

Куда все исчезло?

Безмятежные и счастливые дни имеют обыкновение пролетать очень быстро. Серые будни тянутся бесконечно долго. Аня стала замечать в Сергее его прежнюю неуверенность, закомплексованность. Никакие ее слова не могли убедить его в том, что он для нее самый лучший и самый любимый. Его ревность стала приобретать болезненные очертания: он устраивал допросы, когда она задерживалась в больнице, недоверчиво выслушивал ее объяснения, приходил в раздражение, когда она встречалась с подругами, высказывал критичные замечания по поводу ее стиля в одежде. Ему казалось, что для замужней женщины она одевается неприлично, слишком стремится привлечь внимание других мужчин столь откровенными нарядами.