Сцены страсти - Дина Джеймс Страница 42

Появился официант, открыл новую бутылку и наполнил стакан Филлипса. Майор выпил и покачал головой. Несмотря на большое количество выпитого, он не был похож на пьяного.

– Я не ошибаюсь. Я так и сказал им на суде.

– На суде?

– У него были хорошие адвокаты. Слишком хорошие. Негодяи. – У него был такой взгляд, что, казалось, он мог бы испепелить им кого угодно. – Они вытащили его, опорочив доброе имя Боба. И Френсиса тоже. И суд его оправдал.

Миранда схватилась за край стола.

– Следовательно, полковник Уэстфолл в действительности не совершал никакого преступления? – спросила она.

– Преступления? Проклятье! Да он самый настоящий преступник! – Филлипс наклонился вперед, его светлые глаза пристально посмотрели ей в лицо. – Они назвали это дело «резней Кларендона». Как будто Боб мог сделать это вопреки приказу. Он был хорошим солдатом. Надежным другом. Порядочным человеком.

– Н-но он завел отряд в засаду. – Она отчаянно выискивала в памяти обрывки воспоминаний. – Он мечтал прославиться. Я слышала, как об этом говорили несколько человек.

Филлипс не обратил внимания на ее возражения, вообще не обратил внимания на нее. Он налил себе еще.

– Это надо было назвать «резней Уэстфолла». Это он все устроил.

На этот раз она дождалась, пока майор успокоится. Напряженно глядя ему в лицо, внутренне похолодев, она задала неизбежный вопрос:

– Зачем?

Это короткое слово как бы повисло в воздухе. Миранде показалось, что Филлипс не собирается отвечать. Потом он взял себя в руки. Пристально глядя ей в глаза, майор откинулся на спинку стула, забыв о стакане с вином.

– Как вы оказались здесь, на сцене? Вам же еще нет восемнадцати. Когда я видел вас последний раз, вы были совсем маленькой девочкой.

Миранда смутилась от неожиданного поворота разговора, потом быстро нашлась.

– Я – актриса. Я зарабатываю себе на жизнь.

– А где ваша мать? Как ее звали?

– Рут.

– Ах да. Прекрасная Рут Драммонд. С чудесными локонами золотистых волос. И очаровательными голубыми глазами. Такая прекрасная, что взгляд и руки Бена Уэстфолла постоянно тянулись к ней.

– Моя мама… – сердито возразила Миранда.

– …больше находилась в доме командира, чем в своем собственном, – раздраженно произнес он. – День за днем.

– Она ухаживала за миссис Уэстфолл.

– Конечно. Сидела у ее постели.

– В ваших словах нет логики. Он презрительно усмехнулся.

– Подумайте лучше. Вы ведь не настолько наивны. Тот мужчина, которого вы мне представили, кажется не слишком одобрял идею нашего совместного ужина. – Вдруг раздражение, которое он сдерживал весь вечер, прорвалось наружу. – Вы тоже сидите у его постели? Держите его за руку? На сцене и вне ее?

Миранда почувствовала, что краснеет. Она прижала дрожащую руку к губам.

– Я не…

Филлипс прервал ее возражения нетерпеливым жестом руки.

– Всем известны нравы актрис. Вы разгуливаете по сцене, демонстрируя зрителям свои ноги и грудь.

Миранда смяла салфетку и бросила ее на стол.

Филлипс, немного придя в себя, поспешно положил руку ей на запястье.

– Не уходите. Закончите свой ужин. Вы, вероятно, не каждый вечер получаете такой хороший ужин.

Она смутилась, потому что он был прав. Она еще не успела попробовать отличный ростбиф.

– Прошу вас, – попросил он.

Она уступила, хотя явно была уязвлена его словами.

Майор наклонился вперед; его шепот был предназначен лишь ей.

– Послушай меня, Миранда Драммонд. Мне безразлично, чем ты занимаешься. Это твое дело. Здесь нет Френсиса Драммонда, который мог бы предостеречь тебя. Боже, какой скандал он устроил бы по этому поводу!

Миранда попыталась высвободить руку, но он не выпустил ее.

– Но если тебе приходится таким образом зарабатывать себе на жизнь, то тебя нельзя в этом винить. Это еще одно преступление Уэстфолла. Интересно, потерял он от этого сон или нет.

Щеки Миранды вспыхнули.

– Он женился на моей матери, – прошептала она.

– Невероятно! Этот негодяй… – Филлипс поставил стакан. – В этом мире нет справедливости. Никакой. По его вине гибнет восемьдесят человек, и как он платит за это? Никак. Он получает то, что хотел. Остается полковником и получает вдову Френсиса Драммонда.

– Он пришел засвидетельствовать свое почтение, – тихо сказала Миранда. – Пришел с визитом, чтобы узнать, как она живет.

Филлипс горько рассмеялся.

– В самом деле. Он беспокоился. Он хотел узнать, как она живет, – повторила Миранда. – Он был озабочен нашей судьбой после смерти п-папы. – Ее голос дрогнул.

– Я полагаю, его больная жена наконец умерла.

Миранда промолчала.

– Вероятно, он даже не дождался, пока засыплют землей ее могилу, а сразу поехал к твоей матери. Очень настойчивый человек этот Бен Уэстфолл.

– Я н-не знаю…

Взгляд майора затуманился, голос стал глухим и печальным.

– Боб Кларендон был моим другом. Мы вместе учились в Уэст-Пойнте. Он был отличным солдатом. Мы с ним хотели служить вместе, вместе продвигаться по службе, и в конце концов многого добились. Он хотел изгнать этих проклятых индейцев с их земли. Паразиты. Настоящие паразиты.

От этих слов Миранда похолодела. Брат Белого Волка был индейцем, как и его мать. Но факт оставался фактом: сиу и шайены разрушили форт Галлатин, сожгли его, едва только Второй кавалерийский полк покинул его по договору с Красным Облаком. Индейцы были очень серьезными противниками.

В голосе Филлипса исчезли печальные нотки; он стал суровым.

– Мы должны были пойти на подмогу. Должны были спасти Боба. – Он посмотрел на Миранду. – Ты тогда кричала на нас. Просила нас спасти отца. Мы должны были это сделать. Когда та лошадь вернулась…

– Веллингтон.

– Лошадь твоего отца. Миранда кивнула.

– Уэстфолл не тронулся с места. Негодяй. Он послал их умирать. Восемьдесят человек погибли, потому что ему нужна была твоя мать.

Девушка покачала головой.

– Вы ошибаетесь! Такого не могло быть. Это чудовищно. Никто не мог бы так поступить.

Майор бросил на нее взгляд, полный сочувствия к ней и одновременно презрения к полковнику.

– Уэстфолл мог.

В повисшей между ними тишине Миранда боролась с охватившей ее болью. Отец, которого она любила больше всех на свете, погиб потому, что другой мужчина решил завладеть ее матерью. А теперь этот человек был ее мужем. Девушку терзали бессильный гнев и боль. Она задрожала и прижала руки к груди.