Королева в тени - Анна О'Брайен Страница 42

– Но зачем вам нужно это доказывать? И кто эта леди? – Эдуард окончательно был сбит с толку. – Возможно, имеются какие-то проблемы с ее семьей?

– Нет, родословная у нее безупречная.

Томас без предупреждения протянул свою руку ладонью вверх в мою сторону. Его взгляд, устремленный прямо на меня, не оставлял сомнений насчет того, кого он имеет в виду.

– Моей женой является вот эта леди. В течение уже семи лет.

Весь двор уставился на Томаса, как на безумца. Видимо, у многих мелькнула догадка, что полученная в бою рана лишила его не только глаза, но и рассудка, и теперь он уже не понимает, что говорит.

– Нет-нет. Этого не может быть. – В поисках поддержки король взглянул на Филиппу, но напрасно: глаза королевы в этот момент были обращены ко мне, а на лице ее застыла маска ужаса.

Томас по-прежнему пристально смотрел на меня.

– Джоанна!

Это прозвучало как приказ.

А чего хотела я в этот судьбоносный для меня момент? Я хотела не оказаться в центре грязного скандала. Хотела сохранить расположение короля с королевой. И не хотела причинять боль Уиллу, который смотрел на меня так, будто я прятала за спиной кинжал, чтобы пустить ему кровь. Не хотела, чтобы при дворе поднялся шквал критики и осуждений в мой адрес, чтобы на меня показывали пальцем, обсуждая мою нравственность и моральные устои.

Я почти уже отступила назад. Окруженная ореолом конфликтности, я едва снова не отреклась от него.

Но Томас Холланд смотрел на меня с заботой и очень уверенно. А еще в его взгляде я увидела понимание. Ему и в голову не приходило, что я могу отказаться выйти к нему.

– Миледи, – позвал он, продолжая держать поднятой протянутую мне руку.

Так чего же все-таки я хотела для себя? Мои желания сейчас глухо стучали в моем сердце. Я хотела его. Я хотела быть с Томасом Холландом, сознавая, что никакие аргументы на свете не могут заставить меня передумать. Сейчас я хотела его так же сильно, как семь лет назад, когда я стояла рядом с ним в платье с прилипшими птичьими перьями.

– Джоанна! – Это был Уилл. Голос его стал хриплым от обиды и негодования. – Неужели ты можешь так поступить с нами? Со мной?

Я обернулась через плечо, и губы мои скривились в слабой улыбке. А поскольку в данный момент я уже не могла остановиться, эта улыбка должна была стать моим извинением перед ним, когда я положила ладонь на руку Томаса и встала рядом с ним. Я буду Джоанной Кентской. И я буду сама принимать решения, насколько смогу. Я пойду своей дорогой, которую указала мне судьба.

Томас не произнес ни слова – да ему и не надо было ничего говорить. Я видела торжество победы на его лице, когда его крепкая рука бывалого солдата сжала мои пальцы и он вывел меня на небольшое свободное пространство перед королем.

– Леди Джоанна действительно моя жена, и она сама подтвердит вам это. Мы с Джоанной обменялись клятвами верности per verba de praesenti. – Латинское выражение удивительно легко сорвалось с его языка. – При нашем обмене клятвами присутствовали двое свидетелей, которые до сих пор живы и тоже могут подтвердить это. После этого имела место физическая консумация, завершившая обряд. Наш с ней брак так же законен, как и ваш собственный, милорд. А вот свадьба Джоанны с графом Солсбери была противозаконной: она никогда не была легальной и никогда таковой не станет. И теперь у меня есть достаточно денег, чтобы доказать это в высоком суде.

Лицо короля Эдуарда горело, а складки возле носа и вокруг рта как будто вдруг стали глубже – особенно когда Томас сравнил нашу свадьбу с его собственной.

– А вы что на это скажете? – Вопрос этот был задан мне очень тихо, но тем не менее в нем таилась великая опасность.

Наши с Томасом взгляды встретились. Ну же, сделай это. Скажи им. Давай же заявим о том, что по праву было нашим. Мы и так зашли очень далеко, и теперь не время отступать. Все это я понимала, но меня все равно трясло от того, что мы сейчас делали.

– Я подтверждаю его слова, милорд.

Король строго взглянул на меня:

– Так это правда, кузина?

– Да, милорд.

Он резко повернулся к моей матери, стоявшей белой, как чистый лист пергамента.

– Вы знали об этом?

Станет ли она все отрицать, решив переложить всю вину за сделанное полностью и безоговорочно на меня?

– Да, милорд. Я об этом знала.

– И промолчали. И ничего не сказали об этом мне! Вы заставили меня поверить в то, что свадьба с Уильямом Монтегю была честной! – Голос короля в конце фразы превратился в грозное рычание.

– Да, это так, сир. – Меня даже по-своему восхитило самообладание моей матери, хотя я заметила, как она судорожно сглотнула, перед тем как солгать. – Мой священник убедил меня, что тот брак не был настоящим. Что Джоанна по молодости была просто введена в заблуждение. Что ее принудили к этому помимо ее воли. А в том случае, если рыцарь силой заставил ее сделать это, – она метнула мстительный взгляд в сторону Томаса, – такую свадьбу правомерно будет просто игнорировать.

– Где сейчас ваш священник?

– Он умер, милорд.

– И вы решили просто ничего мне об этом не говорить!

Эдуард снова повернулся ко мне. В гневе он был ужасен. Рука Томаса спокойно и твердо сжимала мои пальцы, я чувствовала его полную поддержку, но я в ней не нуждалась. Я всегда знала, что такое может случиться. Вот оно и случилось. А теперь нам с Томасом предстояло отстоять свое право быть вместе.

– А вы, мадам, позволили выдать вас замуж дважды!

– Сир, мне просто не оставили выбора. Моя мать и мой дядя были очень настойчивы. Мне было запрещено с кем-либо говорить о моем браке с сэром Томасом. Это шло вразрез с моими желаниями, но я не смела ослушаться мать и дядю.

Как чисто звучал мой голос! С какой уверенностью! И как при этом трепетало мое сердце.

Короля это нисколько не убедило, и он обратил свой гнев на Томаса:

– Вы поставили меня в дурацкое положение, Холланд. Из самых лучших побуждений я отдал руку моей кузины сыну своего самого преданного друга. Вы не дали мне повода усомниться в том, что этого делать нельзя. И с этой ложью вы были рядом со мной все эти семь лет!

Но это был еще не конец.

– Вы беспринципны. Аморальны. Виновны в грубом изнасиловании и соблазнении невинной девушки. Вы строили из себя благородного рыцаря. Но вы негодяй, сэр. Вы покрыли позором меня и моих близких!

Я даже не думала, что все может обернуться настолько плохо, однако Томас оставался поразительно спокойным. Потому что, как и в случае с занятием должности нашего управляющего, он планировал этот шаг очень давно, еще с тех пор, как только в руки к нему попали те два высокопоставленных француза. Обращаясь к королю, он говорил, как всегда, открыто и прямо.