«А» – значит алиби - Сью Графтон Страница 41

– Позвольте кое-что вам показать, – произнес он, многозначительно подняв кверху палец. Потом выдвинул верхний ящик стола, извлек оттуда фотоснимок, сделанный "Поляроидом", и протянул мне. Я взглянула на фотографию и спросила:

– Что это?

– Отлично, – радостно заметил он. – Прекрасный ответ. Это я, когда весил триста десять фунтов. А сейчас всего-навсего двести шестнадцать.

– Вот это да, – протянула я с удивлением, снова взглянув на фотографию. Действительно, в прежние времена он был вылитая Орлетт, только переодетая в мужскую одежду.

Я просто балдею от всех этих фото типа "до и после" и рекламных призывов журнальчиков, где на одном снимке женщина – словно накачанная автомобильная шина, а на соседнем – вдруг красивая и стройная, как березка, будто потеря веса автоматически сделает вас очаровательной, точно фотомодель. Интересно, остался ли хоть кто-нибудь в Калифорнии, не поддавшийся этому самообману?

– Как же вам это удалось? – поинтересовалась я, возвращая снимок.

– Все дело в системе Скарсдейла, – объяснил он. – Чертовски противная штука. Я всего лишь разок нарушил режим – ну, от силы два. Однажды, когда весил триста пять фунтов. Помнится, тогда я не удержался на дне рождения и навалился на ватрушки и сырный пирог. А в другой вечер напился, когда меня разлюбила и бросила подружка. Поймите, при весе триста десять футов я не смел даже и мечтать о подруге. А когда она от меня ушла, просто взбесился. Правда, сейчас мы снова помирились, так что все обошлось. Мне еще надо будет сбросить фунтов двадцать пять, а после этого сделаю перерыв – только разгрузочная диета. А вы сами когда-нибудь сталкивались с системой Скарсдейла?

Как бы извиняясь за свое невежество, я покачала головой. У меня постепенно формировался комплекс полной непригодности – ни для Скарсдейла, ни для психотерапии.

– Итак, исключение алкоголя, – начал он. – Это очень жесткое условие. При разгрузочной диете вы можете себе позволить иногда лишь крошечный стаканчик белого вина, вот и все. Полагаю, свои первые пятьдесят фунтов я потерял именно по этой причине. В общем, полностью завязал с выпивкой. Просто удивительно, сколько лишнего веса дает алкоголь.

– На вас это очень хорошо отразилось, – отметила я.

– Я и в самом деле прекрасно себя чувствую, – согласился он. – Самочувствие – очень важная штука. Но оставим это. Итак, что бы вы хотели узнать о Либби Гласс? Секретарша в приемной сказала, что вы ею интересовались.

Я объяснила ему, кто я такая и почему интересуюсь обстоятельствами смерти Либби. Гарри внимательно все выслушал, лишь иногда задавая мелкие вопросы.

– Так что конкретно вы хотите услышать от меня? – спросил он в заключение.

– Как долго она занималась счетами Лоренса Файфа?

– Очень рад, что вы задали именно этот вопрос, поскольку, готовясь к вашему визиту, я кое-что просмотрел по этому пункту. Мы подняли ее финансовые отчеты примерно за год. Юридическая фирма Файфа и Скорсони сотрудничала с нами всего шесть месяцев. Даже немного меньше. Мы вводили все данные в компьютер, а Либби контролировала и приводила всю информацию в порядок, внося необходимые поправки. Надо сказать, она была очень квалифицированный бухгалтер. Чрезвычайно ответственная и по-настоящему трудолюбивая.

– Вы находились с ней в дружеских отношениях?

– Довольно приятельских. Хоть я и был тогда неуклюжим толстозадым слоном, но просто обожал ее. И у нас установились отношения, как между братом и сестрой, – в общем, платонические. Нет, я с ней не спал.

Просто раз в неделю обедали вместе, иногда что-нибудь еще в том же роде. Бывало, выпивали после работы.

– А сколько всего балансовых счетов их фирмы она обработала?

– За все время? Порядка двадцати пяти, может быть, тридцати. Она была очень честолюбива, но иногда ей платили черной неблагодарностью... за все хорошее, что она делала.

– Что вы имеете в виду?

Он встал и плотно прикрыл дверь в кабинет, молча показав пальцем на офис через стенку.

– Дело вот в чем. Старик Хейкрафт был мелкий тиран, настоящий женоненавистник. Либби вполне справедливо считала, что если она много и добросовестно работает, то вправе рассчитывать на повышение зарплаты и рост по службе, но не тут-то было. У этих ребят не побалуешь. Хотите знать, как я добился повышения? Все время грозил уволиться. Целых шесть месяцев грозился уйти в другую фирму. У Либби такого и в мыслях не было.

– А сколько ей платили?

– Не знаю. Хотя можно было бы посмотреть. Одно могу сказать – меньше, чем она того заслуживала. У Файфа и Скорсони были большие счета – не самые большие, но весьма и весьма солидные. По-моему, она чувствовала, что там не все чисто.

– Насколько я понимаю, в основном она вела финансовые дела Файфа и Скорсони?

– Да, вначале она преимущественно занималась их счетами. Позднее время распределилось в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Главная задача в управлении бухгалтерскими делами наших клиентов всегда состояла в том, чтобы следить за правильностью оформления всех сделок, связанных с их имуществом. Либби говорила, что в этом заключалась основная тяжесть ее работы. Покойный Файф вел массу запутанных бракоразводных процессов, что приносило ему неплохие дивиденды, но он не всегда законно их оформлял.

Мы также готовили для них дебиторы по расчетам, оплачивали счета их конторы, контролировали доходы компании и вносили предложения по инвестированию. Ну, что касается консультаций по инвестициям, мы здесь не слишком много сделали, поскольку они недолго были нашими клиентами, хотя, по сути, это одна из главных задач нашего бизнеса. Мы стараемся воздерживаться от активных консультаций по инвестированию, пока не уточним состояние наших клиентов. В общем, вряд ли здесь стоит слишком вдаваться в подробности, но я мог бы ответить на другие интересующие вас вопросы более общего порядка.

– Вы не могли бы сказать, как распределилось имущество Файфа после его смерти?

– Целиком отошло детям. Его поделили поровну между ними. Я никогда не видел самого завещания, но участвовал в оценке стоимости имущества.

– А вам не доводилось вести дела новой юридической фирмы Скорсони? – полюбопытствовала я.

– Нет-нет, – осветил Гарри. – Пару раз я с ним встречался уже после смерти Файфа. И он показался мне порядочным человеком.

– Можно ли взглянуть на старые бухгалтерские книги?

– Нет, – ответил он. – Только в том случае, если я получу письменное согласие самого Скорсони, но не думаю, чтобы вы там нашли что-нибудь интересное, если не разбираетесь в бухгалтерии. Наша бухгалтерская система не слишком сложная, только не вижу особого смысла копаться в этих бумагах.

– Возможно, вы правы, – согласилась я, стараясь припомнить, что еще хотела бы у него узнать.

– Не хотите ли кофе? Прошу прощения, мне следовало бы предложить это раньше.