Аргентинское танго - Джанет Дейли Страница 40

— Не думаю, что эти музыканты смогут сыграть что-нибудь более зажигательное, — сказал он, привлекая внимание Триши к звучавшей в зале быстрой мелодии. — Хотите попробовать под эту?

— Можно.

Они направились к танцевальной площадке, и Триша даже не оглянулась на террасу.

Рауль остановился в отдаленном уголке террасы, где было особенно темно, и вынул из внутреннего кармана черуту. Зажег спичку и, заслоняя пламя ладонями, поднес огонек к кончику тонкой черной сигары. Когда он выдохнул, вокруг его лица заклубился голубой дым.

То, что недавно произошло, выбило его из колеи. За долгие годы ему довелось танцевать со множеством женщин. Некоторые возбуждали в нем желание, другие оставляли безразличным. Но эта женщина не походила ни на одну из них. Ее тяга к любви и успокоению задела какую-то струнку, глубоко запрятанную в душе Рауля. Его тронула горечь, с которой она отвергала все, что может заставить ее вновь испытывать какие-либо чувства к мужчине.

Он глубоко вздохнул и еще раз затянулся сигарой, пытаясь понять, почему за те несколько коротких минут, что они виделись, эта женщина успела так запасть ему в душу и почему он продолжает думать о ней. Он всегда легко всех забывал. И эту он тоже забудет.

Тени, падавшие от живой изгороди, нависавшие над ними темные ветви деревьев придавали окружающему какую-то сказочность, словно Роб спал и видел сон. И самым чудным видением были белые, как слоновая кость, бедра и ноги девушки. Роб не мог отвести от них глаз. Она придвинулась к нему поближе и, положив одну руку на плечо Роба и придерживая другой собранную в узел юбку, подняла длинную, стройную ногу и обхватила ею бедра юноши. Роб еще не успел ничего сообразить, как поднял Син и прижал к себе.

— Боже, — выдохнул он, поражаясь легкости, с какой его мужская плоть была поглощена ее горячим, тесным лоном.

Ее ноги с неожиданной силой сомкнулись как ножницы на бедрах Роба, и Син начала раскачиваться, держась за его шею. Поток ощущений хлынул на юношу, и он не мог полностью сосредоточиться ни на одном из них, потому что ее горячий маленький язычок, трепеща как змеиное жало, щекотал ему ухо, приводя его в неистовство. Он чувствовал, как ее ягодицы колотятся о его раскачивающиеся взад и вперед бедра.

— Да. Да… — Ее подстегивающие стоны делались все громче.

— Ш-ш-ш. Кто-нибудь может услышать.

С того места, где он стоял, были видны курильщики на террасе и мелькающие в дверях Большого зала гости.

— Ты думаешь, кто-нибудь за нами наблюдает? — возбужденно спросила Син, зарыв пальцы в его волосы и еще крепче прижимаясь к Робу. — Надеюсь, что так. Пусть смотрят. Пусть смотрят, — простонала она.

И наконец все закончилось бурным взрывом. Роб содрогался при каждой новой вспышке, пока наконец не выплеснулся в нее полностью и замер, чувствуя, как вдруг ослабли колени. Он не чувствовал больше ничего, кроме сладостной зудящей боли.

— Ты была просто фантастичной… — Роб никогда толком не знал, что следует говорить девушкам после.

— Я знаю. — В самодовольной улыбке Син было что-то кошачье. — Я же говорила тебе, что хочу познакомиться со всем, что ты делаешь хорошо. — Она подошла к Робу. — А это было неплохо, не правда ли?

— Ты сама знаешь, что неплохо.

Когда она опять была так близко, Роб невольно вспомнил жар ее тела и все штуки, которые она проделывала с ним.

— Я знаю кое-что получше, — сказала Синтия.

— Ничего лучшего быть не может, — возразил Роб.

За исключением, может быть, только дрожи и возбуждения во время игры в поло — этот стимулирующий холодок опасности, — но она не должна об этом знать.

— Ты меня разочаровываешь.

Син расстегнула застежку своей вечерней бисерной сумочки и достала зеркальце и тюбик губной помады. Повернувшись к свету, падавшему из окон особняка, она заново подвела губы и повернулась к Робу.

— Я думала, что все вы, богатые американские мальчики, знаете о «звездной пыли».

— О чем?

— О «звезд-ной пы-ли», — проговорила Син по слогам и недоверчиво покачала головой, убежденная, что он все понимает и просто ее разыгрывает. — О кокаине, милый мой мальчик.

Она сунула помаду в сумочку, а когда вынула из нее руку, то между ее пальцев поблескивал в темноте флакончик с белым порошком.

Роба накрыла с головой волна возбуждения, и он замер и напрягся, сопротивляясь. Но с привлекательностью воспоминаний было очень трудно бороться.

— Ты когда-нибудь его пробовал? — пожурила его

Син за кажущуюся неискушенность. — Обещаю тебе, эта штучка заставит тебя почувствовать себя отлично.

— Да, я… мне приходилось уже его нюхать.

Роб не притрагивался к кокаину с тех пор, как разошлись его родители. Может быть, это звучало глупо и суеверно, но в их доме все шло замечательно до тех пор, пока он не начал баловаться «дурью». А после этого все так стремительно полетело под откос, что Роб поклялся — больше он к кокаину не притронется. Да и до этого он принимал его от случая к случаю, а не так, как некоторые знакомые парни, которые не упускали ни единого шанса понюхать порошок.

Кроме того, кокаин — штука дорогая, а Роб не знал точно, сколько Лес собирается выделить из его собственных денег, чтобы финансировать тот год, когда он будет заниматься исключительно поло. Черт возьми! Дополнительные лошади в его комплекте, аргентинские пони, будут стоить от пяти до десяти тысяч долларов каждая, а любой профи обычно держит тридцать или даже больше коней.

Но с деньгами затруднений не будет. Если понадобится, он израсходует свое собственное наследство. Поло — это единственное, что ему надо. Возбуждение игры и победы. Как это было сегодня днем. С этим не сравнится ни одно ощущение. За исключением, может быть, кокаинового блаженства.

— Так ты уже нюхал? Тогда ты знаешь, что это такое, — сказала Син, улыбаясь. — У меня хватит на двоих. Я считаю, что всегда лучше, когда удается принимать его с кем-нибудь вместе. Это похоже на разницу между мастурбацией и любовью вдвоем. В одиночку никогда не получаешь такого кайфа, как в компании. — Она ничуть не сомневалась, что Роб присоединится к ней, а он не мог заставить себя вымолвить хоть словечко, чтобы возразить. Рука Син опять нырнула в сумочку. — У меня есть все, что надо, — зеркало, бритвенное лезвие… черт возьми. — Девушка начала отчаянно рыться в сумочке, перебирая содержимое. — Где же соломинка?

— Никаких проблем.

Роб достал из кармана пятифунтовую банкноту и свернул ее в тонкую трубочку. Это был фокус, которому он научился от своих школьных приятелей: если их будут обыскивать, то никогда не застукают с какими-нибудь принадлежностями для приема наркотиков.

Син сунула сумочку под мышку и вручила Робу небольшое квадратное зеркальце для макияжа.

— Держи.