Незнакомка из Пейроля - Франсуаза Бурден Страница 40

– Зачем ты пришел?

– Ничего особенного, – сказал он, удивленный таким приемом. – Я хотел попрощаться с тобой, потому что уезжаю в путешествие.

– Опять? Ты все время путешествуешь!

– Да, мой горизонт не ограничивается Тулузой, – насмешливо ответил он.

– А куда ты едешь на этот раз?

– В Танзанию. Я встречу Рождество в кругу друзей… Послушать Бенжамена, так у него было бесчисленное количество друзей по всему миру. Ну и пусть себе катается. В любом случае она не испытывала тяги к экзотике.

– Желаю счастливого Рождества, – весьма недружелюбно заключила она.

Ей хотелось, чтобы он ушел как можно скорее и незаметнее, не встретив по пути Паскаль Фонтанель.

– Это мой подарок для тебя, – сказал он и положил небольшой серебристый сверток, перевязанный золотой ленточкой.

– Для меня? – смутилась Надин. – Спасибо, но…

Она ничего не приготовила для него. Иногда ей приходилось обедать с другим братом, Эммануэлем – инженером-аэронавтом, который уже вышел на пенсию. Он пригласил ее на это Рождество к себе, и она купила для него в подарок несколько безделушек.

– Открой, – предложил Бенжамен.

Надин, преодолев смущение, сняла упаковку и увидела бархатный футляр. Там оказался жемчужный браслет. Пораженная, она не могла вымолвить и слова. Это был настоящий жемчуг, а не какая-нибудь дешевая имитация.

– Ты что, с ума сошел?

За последние десять лет она видела Бенжамена три или четыре раза, мельком, не испытывая при этом каких-либо особых чувств.

– Ты не должен был этого делать, – сказала она. Решительно закрыв футляр, она протянула его брату.

– Оставь его для одной из своих поклонниц, – сделала она неловкую попытку отшутиться.

– В моем возрасте, знаешь ли… Нет, Надин, прими это, уверяю тебя, я буду только рад.

– Но зачем все это, ради бога?

Он долго смотрел на нее, затем пожал плечами.

– Честно говоря, я и сам не знаю. Это был какой-то импульс. Я не общаюсь с Эммануэлем, он терпеть меня не может. У наших родителей было четверо детей, а…

Надин вскочила с кресла, как ужаленная.

– Четверо?

– Да! Камилла существовала, хотим мы этого или нет.

Зачем он заговорил об этом? Она уже начинала чувствовать некий прилив любви по отношению к нему, а он взял и все испортил.

– Это было несчастьем нашей семьи, – прошипела она. – Без нее все было бы совсем по-другому!

Бенжамен поднялся и застегнул пальто.

– Не хочу опоздать на самолет, – сказал он. – Передавай от меня привет Эммануэлю.

Он открыл футляр, осторожно вынул браслет и уверенным жестом надел его на запястье Надин.

– Это просто маленький сувенир, не волнуйся, – сказал он, закрывая замочек.

Она словно застыла на месте, когда он выходил, так и не сказав ему слов благодарности. Через пять минут вошла секретарша с кипой документов. Надин заметила, как она бросила любопытный взгляд на футляр и смятую упаковку. Ее охватил гнев, когда она поняла, что об этой истории вскоре узнает все отделение.

В камине столовой горел огонь; Паскаль с Авророй с головой ушли в украшение дома. После долгих обсуждений они решили не задействовать большой салон, поскольку отопить его было сложно. В зимнем саду уже стояла пихта – здесь гости выпьют аперитив и обменяются подарками. Обед же должен был состояться в столовой.

Было только семь вечера, но за окнами уже стояла непроглядная темень и барабанил дождь. Здесь же, в ярко освещенной столовой, им было уютно и тепло.

– Давно в этих местах не было такой холодной зимы, – заметила Аврора. – Как тебе мои гирлянды?

Паскаль обошла всю столовую, чтобы полнее насладиться зрелищем.

– Прекрасно… В самом деле чудо!

Вместо обычных гирлянд Аврора придумала плетения из пихтовых веток, перевязанных вишневыми лентами. Соединенные вместе, они образовывали что-то вроде фриза, празднично оживлявшего интерьер столовой.

– Надо пойти нарезать веток остролиста, я хочу сделать венок, чтобы украсить камин.

– Ты собираешься идти в такую погоду?

– Да, наденем куртки, шляпы, перчатки и за пять минут все сделаем, зато после этого у нас будет хороший аппетит!

Паскаль рассмеялась, ее заражало неистощимое жизнелюбие Авроры.

– Ты зарыла в землю свой талант, из тебя получился бы прекрасный дизайнер.

– Да, я всегда любила это… Мне тоже иногда кажется, что я совершила ошибку, но все-таки я люблю свою работу. А ты?

– Я? О, кроме профессии врача я хотела бы быть летчиком-истребителем!

– Ты это серьезно?

– Да. Но я узнала об этом слишком поздно, после того как стала летать. Это неповторимое ощущение.

В первый раз Паскаль так откровенно сожалела о несбывшемся, хотя тут же покачала головой, словно отгоняя от себя эту ненужную тоску. Все-таки иногда у нее появлялась возможность совершать полеты, в остальное же время в больнице она чувствовала себя на своем месте. Борьба с болезнями была ее настоящим призванием, и она не хотела ничего другого.

– Дождь прекратился, – заметила она, – давай пойдем за твоим остролистом!

Они взяли в сарае большие садовые перчатки, секатор, фонарь и вышли в парк. Мокрая земля начинала подмерзать, и Аврора едва не упала.

– Ну и погодка! – проворчала она, хватаясь за Паскаль. Взявшись за руки, они направились в глубь парка, где росли кусты, которые так жаждала обрезать Аврора. Несмотря на то, что перед парадным входом горели фонари, по мере того как они удалялись от дома, у них возникало неприятное ощущение погружения в полную темноту. Небольшой зверек – вероятно какой-то грызун, – услышав их приближение, шмыгнул куда-то, цокая коготками о гравий.

– Да, страшновато здесь, – сказала Аврора.

– Конечно, но ведь мы не повернем обратно, как две дуры! Дойдя до поворота аллеи, они приблизились к лужайке, все так же держась за руки. В темноте парк казался огромным и незнакомым.

– Ну где же он, этот остролист?

– Возле изгороди, рядом с каменным бассейном. Внезапно раздался крик совы, и обе они, как по команде, вздрогнули. Паскаль тут же рассмеялась.

– Мы с тобой как в сцене из фильма ужасов, давай поторопимся!

Она пыталась шутить, но получалось как-то неубедительно, мрачная атмосфера ночи и на нее действовала угнетающе. При свете фонарика они наконец увидели блестящие, словно покрытые лаком, усыпанные красными ягодами кусты остролиста.