Дом на Фиалковой улице - Элен Бронтэ Страница 4

Джон Эванс избрал единственный путь, способный дать целеустремленному и честолюбивому, но весьма стесненному в средствах джентльмену возможность выдвинуться и добиться успеха. Он выбрал военную службу и почти не жалел об этом. Разлука с семьей — единственное, что с некоторых пор огорчало его. Климат Индии слишком опасен для молодой миссис Эванс и их маленьких дочек, так сказал семейный врач Эвансов, лечивший еще давным-давно умерших родителей Джона, и мистер Эванс не имел оснований не верить доктору.

Горечь расставания слегка смягчало осознание того, что Джон сможет посылать домой гораздо больше денег, чем прежде, да и столь кстати свалившееся на голову Эвансам наследство кузины их отца предоставило семье новые, заманчивые возможности.

У Джона Эванса были две младшие сестры, Джейн, двадцати одного года от роду, и шестнадцатилетняя Лорен, любимица старших брата и сестры. Лорен еще училась в недорогом пансионе, его содержала подруга ее покойной матери, а Джейн после окончания того же пансиона три года проработала гувернанткой в одном состоятельном семействе.

Джон познакомился с мисс Мэй Хантер на благотворительной ярмарке и после непродолжительных ухаживаний женился, будучи уверенным, что это именно та женщина, что сможет сделать его счастливым на всю жизнь, кажущуюся такой долгой в двадцать два года. Приданое Мэй было ее единственным недостатком, и обе сестры Джона тотчас полюбили свою невестку. Особенно к ней привязалась близкая к Мэй годами Джейн.

Семейные обеды у Эвансов случались нечасто — Лорен жила в пансионе даже на каникулах, Джейн постаралась найти место поближе к городку близ Лондона, где располагался пансион, чтобы чаще навещать сестру, а Мэй следовала за своим супругом туда, куда его вел долг.

Две хорошенькие дочери-погодки, Маргарет и Джессика, крестными у которых стали сестры Джона, сделали его еще более ответственным человеком и ревностным офицером. Первое потребовало от него немалого красноречия, чтобы убедить жену осесть на одном месте до тех пор, пока девочки не станут чуть старше, а второе помогло получить назначение в Индию.

Мэй согласилась с доводами мужа только при одном условии — Джейн оставит стезю воспитания чужих детей и станет заниматься собственными племянницами. Эвансы не могли позволить себе нанять гувернантку, это попросту нелепо, учитывая, что в семье имелась одна образованная леди, а вторая получала образование, да и нянька малышек отказалась переезжать, и Мэй никак не могла бы справиться с детьми и хозяйством одна.

Жалованье Джейн позволяло ей оплачивать половину стоимости обучения Лорен, вторую половину платил Джон, и Джейн было жаль терять эти деньги, но по воле случая она через несколько месяцев пересмотрела свои взгляды и с большой охотой покинула хозяев, лорда и леди Файдуэлл, и их несносную дочь, чтобы поселиться с невесткой и ее детьми.

Джон уехал, а его дорогие девочки снимали жилье в приличном районе Лондона, где у Мэй были подходящие знакомые, чтобы обмениваться визитами. Джейн не нравилось жить в столице, слишком дорого и шумно, но Мэй считала, что почта из Индии в Лондон приходит быстрее, а Лорен так просто мечтала когда-нибудь блеснуть в свете, ее фантазии постоянно вертелись около бальных зал и собственной ложи в театре.

Мэй только улыбалась этим мечтам — за полгода они посетили театр только один раз, на день рождения Лорен сестра и невестка решили сделать ей подарок, — а Джейн осторожно пыталась вразумить сестру, впрочем, без особого успеха.

— Оставь ее в покое, — говорила Мэй. — В ее возрасте хочется быть самой красивой, танцевать и иметь множество поклонников!

— Но мы не можем дать ей этого! — спорила Джейн. — Пусть лучше привыкает довольствоваться тем, что имеет, чем постоянно испытывать разочарование!

— Лорен выросла очень красивой девушкой, со временем мы найдем ей состоятельного мужа, и она получит все, что захочет. — Мэй, как могла, успокаивала подругу.

— Надеюсь, так оно и будет. — Джейн грустно вздохнула, словно бы вспомнила о чем-то. — Труд гувернантки ей не по душе, она и со своими-то племянницами не может пробыть полчаса в одной комнате, чтобы не начать жаловаться, что детский лепет вызывает у нее головную боль!

— Не расстраивайся раньше времени, есть еще полтора года до окончания пансиона. — Мэй понимала, почему Джейн так беспокоится о сестре, но эти переживания казались ей надуманными.

Мать Лорен умерла, когда девочке исполнилось всего три дня от роду, а отец последовал за супругой через десять лет. Брат и сестра, как могли, заботились о Лорен и баловали ее, стараясь из своих скромных средств обеспечить ее всем необходимым. Особенно тяжело пришлось Джону, когда обе его сестры учились в пансионе, а он уже был женатым человеком с двумя детьми.

Но ни он сам, ни его семья не привыкли унывать, и со временем жизнь как-то наладилась. Джейн, одна из лучших учениц, получила рекомендацию от директрисы пансиона, что помогло ей найти место с хорошим жалованьем, а Мэй научилась вести дом как рачительная хозяйка.

Только Лорен огорчалась из-за того, что некуда уехать на каникулы, что брат и сестра не присылают так много гостинцев и безделушек, как ей бы хотелось, глядя на подруг. Незадолго до своего отъезда Джейн попросила у своей хозяйки разрешения пригласить Лорен на несколько дней в поместье, и леди Файдуэлл была так любезна, что позволила той приехать и даже разрешила присутствовать на балу. Эта поездка, как опасалась Джейн, не пошла на пользу сестрице, только усилив ее тягу к высшему обществу. Последующие события и вовсе заставили пожалеть о дурной услуге, оказанной ею сестре, да и себе самой.

Но что сделано, то сделано, а Джейн слишком любила сестру, чтобы не стараться вызволить ее из всех мелких и крупных неприятностей, какие только могла навлечь на свою голову легкомысленная молоденькая девушка.

Наследство незнакомой тетушки так обрадовало Джейн и Мэй, что они несколько недель только и говорили о том, как лучше потратить доставшиеся им средства. Письмо Джона очень быстро рассеяло их сомнения, правда, дожидаться его пришлось несколько месяцев.