Потерянный рай - Ронда Гарднер Страница 4

Кухня, которая на первых порах показалась ей такой теплой и уютной, неуловимо изменилась. Теперь в ней ощущалась напряженность, но виновата в этом была не только растущая неловкость Клеменси. Не в силах сопротивляться искушению, она покосилась на сидевшего сбоку мужчину.

Он сдвинул брови и уставился на противоположную стену. Пользуясь этим, Клеменси обвела взглядом сильные черты его лица и уставилась на твердый точеный рот.

Она неловко подняла чашку, выпила содержимое и поставила ее на блюдце с громким стуком, которому ответило эхо на другом конце кухни.

— Спасибо за чай, — натужно улыбнулась она.

— Всегда будем рады видеть вас, — улыбнулась в ответ Мэри Харрингтон.

— Я провожу. — Джошуа поднялся на ноги одним быстрым, гибким движением.

— Спасибо, — пробормотала Клеменси, пораженная его ростом и шириной плеч. Он провел ее по коридору, открыл входную дверь и посторонился, пропуская женщину. На секунду их взгляды встретились, и Клеменси увидела в глубине синих глаз, устремленных на ее овальное лицо, твердую решимость. Больше притворяться было незачем.

— Так это были вы? — вполголоса спросил Джошуа Харрингтон.

Румянец залил ее щеки.

— Да, — просто ответила она и увидела, что на его челюсти проступили желваки.

— Думаю, я узнал вас с первого взгляда, — медленно признался он.

— Но надеялись, что ошиблись? — ровно спросила Клеменси.

— Да, — лаконично подтвердил он.

Этот короткий укол боли совершенно необъясним. Разве она сама не желала верить своим глазам? Разве высказала больше радости и удовольствия, чем он?

— Тогда у вас были длинные волосы, — отрывисто сказал Джошуа.

Пять лет назад ее самой примечательной, бросавшейся в глаза чертой были рыжие волосы длиной до талии.

— Я остриглась. — Клеменси подтвердила очевидное, раздумывая, почему так важно, что он не сразу отреагировал на ее новую прическу. Его внешность тоже изменилась, но не так сильно. Темные волосы остались такими же густыми и пышными, как тогда, Глаза были такими же ярко-синими… но настороженность, читавшаяся в их глубине, была ей так же незнакома, как и циничные складки у рта.

Большие глаза Клеменси стали осторожными. Напряженное молчание становилось невыносимым. Невозможно было представить, что когда-то он был ей ближе всех на свете. Она понятия не имела, как преодолеть возникшую между ними пропасть. И даже не была уверена, что хочет ее преодолеть.

— Пойду-ка я домой. — Клеменси с удивлением услышала собственный спокойный, уравновешенный голос. За последние пять лет она хорошо научилась скрывать свои чувства.

— Осторожно, здесь ступеньки.

Он инстинктивно протянул руку, когда Клеменси оступилась. Прикосновение было коротким и ничего не значащим, но кожу Клеменси обожгло огнем. То, что она все еще реагировала на него, было самым большим потрясением.

— До свиданья, Клеменси, — тихо сказал он, впервые в жизни произнося это имя.

— До свиданья, — ответила она. Решимость, звучавшая в голосе Джошуа, красноречиво говорила о том, что он не имеет ни желания, ни намерения продолжать знакомство.

А чего она ждала? Клеменси, спотыкаясь, брела по дорожке. Приглашения прийти вечером, когда близнецов уложат спать, выпить кофе и поболтать о добрых старых временах?

Для Джошуа Харрингтона она всегда будет напоминанием о прошлом, которое им обоим хотелось бы забыть. Напоминанием о сильном, гордом, скрытном мужчине в редкий момент слабости. Клеменси машинально свернула за угол своего дома, забралась в дальний конец сада и села на траву под старой яблоней, сама не понимая, как она здесь очутилась.

Джошуа Харрингтон. Человек, которого она не чаяла увидеть снова. Единственный человек на свете, которому она рассказала правду о Саймоне. Ее безымянный собеседник. Случайный попутчик. Незнакомец, едущий с тобой в одном поезде.

Только она познакомилась с Джошуа Харрингтоном не в поезде, а на лондонской скамейке у темного берега Темзы. В канун Нового года, пять с лишним лет назад.