Чтобы забыть - Элли Милау Страница 4

Когда мы приземлялись, планета, хоть я тогда намного хуже видела, была точно такая же, какой я себе ее запомнила. Невыносимо холодно, мы еще даже не сели, а в корабль уже проникал холод, и бело… так, что в глазах рябило от этой белизны, заставляя щуриться не то от холода, не то от обилия света. Приземлившись, поняли, что снаружи находиться, даже в защитных костюмах, долго нельзя, оттого, обследовав местность и наметав план, мы снова вернулись на корабль.

Оказавшись на планете, все напомнило о том времени, что я пережила. Картинки самых моих худших воспоминаний врывались с сознание, подстегивая не сидеть на месте, а что-то делать, но если, отправляясь сюда, я думала, что мне дадут участвовать в миссии, отомстить самой, то я ошиблась. Меня и еще нескольких воинов решили поставить в обороне, если вдруг охрана — выступит с фланга. Мы должны были пересидеть атаку в транспортнике, на котором, собственно, и решили добираться к колонии, оставив корабль на безопасном расстоянии, чтобы он не пострадал при атаке, и у нас была возможность вернуться обратно на Сариа. Слушая указания я морщилась недовольно, ведь я думала, мне дадут поучаствовать в сражении, глава ясно говорил на собрании — я обучена, но, видимо, у командира отрядом были на то другие распоряжения. С одной стороны меня злила эта несправедливость, но с другой… я была слишком взвинчена эмоционально, чтобы беспрекословно подчиняться командиру, могла совершить какой-то необдуманный шаг, который мог бы повлиять на исход миссии.

Сариане хорошо подготовились, я видела план атаки, знала, как они будут действовать, потому с замиранием сердца ждала результата стычки с охраной, вслушиваясь в разговоры команды.

В какой момент что-то пошло не так? Я не знаю… то ли охранники заранее знали, что мы прибудем и были готовы, то ли слишком хорошая охрана была у колонии, а с оборонительной позицией, дающей преимущество, и зданием, рассчитанным на возможное нападение, они были в выигрышном положении. Мы потерпели неудачу и звуки голоса командира кричащего: "отступаем", — открыли в моем сердце кровоточащую рану, которая и до этого никак не хотела заживать, а теперь заново стала кровоточить. Все было против нас… и погода, и планета, и оружие противников.

На что я вообще рассчитывала? Хотела доказать, что мы сильнее? Что мы сможем? Да, признаю — хотела, но судьба преподнесла другое… Не было криков радости и счастливых улыбок, только хмурые лица сариан, когда мы смотрели на то как наши воины разбегаются. Но если бы только это… если бы… Сариан хватали как несмышленых зверьков, накидывая на них сетки. Это страшное зрелище возвращало меня в тот день, когда я стала рабыней. Мы тоже не могли противостоять, мы тоже были также беспомощны… и я, получается, своими руками отправила их на верную гибель, надеясь и веря, что Аякс и прочие ошибаются, а сариане намного сильней, чем о них думают. Нам следовало бы бежать в тот же миг, как захватили командира, но воин, которого назначили главным, в отсутствии командира, медлил, и это промедление стало нашим окончательным поражением. Я понимаю, что он рассчитывал, что кто-то успеет спастись и мы вместе со спасшимися вернемся на корабль, ведь, если бы мы уехали, то у оставшихся здесь сариан не было бы ни единого шанса на спасение, но промедление сделало свое дело и теперь у нас не было выбора.

Ужасающие своим видом воины-охраны, они всегда мне внушали благоговейный страх, во главе с Греком появились, как внезапная вспышка новой звезды. Их лица демонстрировали все мониторы транспортника, с которых мы наблюдали за ходом операции, меняя картинку побега наших воинов, на уверенные в своей силе лица мастеров. Если бы нам предлагали сдаться, дабы быть заключенными в рабство, я бы тут же покончила с собой. Даже ради дочерей, с которыми остался Зельт, я бы не смогла больше терпеть издевательства, но нам озвучили другие требования — полное разоружение с дальнейшим возвращением на корабль, либо уничтожение, что означало — сдаться либо пасть смертью храбрых, но глупых. Услышав предъявленные требования, сариане, тут же попробовали отстоять пленных и, удивительно, им это удалось. Однако, было еще одно требование. На переговоры должны были явиться все члены команды, находящиеся в транспортнике, они даже сказали наше точное количество, что означало, мы у них на мушке и в любой момент можем быть уничтожены, если откажемся. Та ночь, что предзнаменовала нашу сдачу, была самой ужасной в моей жизни. Я прощалась со свободой, дочерью, родными сарианами, находясь в отчаянии. Да, в их намерения наше обращение в рабство не входило, но от таких, как Аякс можно было ожидать чего угодно, а вернуться на корабль мы уже не могли.

В кармане был спасительный передатчик, о котором я помнила каждый свой день на протяжении стольких лет. Даже дочери попыталась отдать его на счастье, сказав, чтобы, в крайнем случае, при большой опасности, и если меня или Зельта не будет рядом — сильно сжать его, не знаю, чем я руководствовалась, давая такое напутствие старшей дочери, разве Аякс был бы для нее спасителем? Но все-таки он был ее отцом… Однако, дочь не приняла такой подарок, даже настояла, чтобы именно я взяла его с собой, считая, что раз это талисман — он должен быть со мной, только передатчик скорее наоборот — это не талисман на счастье, а мое несчастье и наваждение, преследующее долгое время. Но даже сейчас, когда я была в маленьком шаге от того места, что ненавидела и презирала всей душой, я не нажала его. Не так и не сейчас. Даже спустя время я до сих пор была не готова его снова увидеть, а уж тем более, добровольно сдаться.

Главный на транспортнике решил согласиться на требования колонии и я его понимала. Никто не хотел умирать. И уже утром к нам прибыли охранники, только Грека там не было, не он возглавлял отряд, а тот, о котором я пыталась забыть столько времени, выбросить из памяти его прикосновения, те — последние, которые сделали что-то со мной, заставляя желать их, чтобы снова гореть тем первобытным огнем, что сжигал здравомыслие. И никто, даже Зельт не смог вычеркнуть воспоминания, оттого, наверное, моя месть только набирала обороты.

Но помнить это одно, пытаться забыть — другое, а встретиться лицом к лицу — третье, почему-то думалось, что если однажды я его увижу, то брошусь на него диким зверем, мстя за то сколько времени он меня мучил, поселившись в моем сознании, но этого не было, наоборот — остался только животный страх. Впервые за все время я осознала масштаб катастрофы.

Сжавшись под его решительным взглядом, горящим такой знакомой злобой, что я даже стала отступить назад, качая головой и приговаривая: "нет, нет, нет", но Аякс не медлил, не дал уйти, или сбежать, не то чтобы у меня был выбор, но все же… выбил опору из-под ног своим хвостом, рассекая воздух, и подхватив мое дрожащее тело, которое уже заваливалось назад, тут же оказавшись рядом, стал удаляться от сариан и охранников, направляясь не в колонию, как я думала, а в совсем другую сторону. Сариане что-то кричали вслед, но я не видела их и не слышала, слишком оглушенная происходящим я погрузилась в вакуум.

— Что ты делаешь? — спросила, когда обрела возможность говорить, собравшись.

— Возвращаю тебя на место.

Ответ приговор.

— Но… — заикаюсь.