Ты моя судьба - Пола Сангер Страница 39

Казалось, Джереми не услышал ее вопроса.

— Но ты права: ночь с тобой потрясла меня.

Как это понимать? — подумала Мейбел. Наверняка он считает, что совершил ошибку, и не хотел бы повторить ее.

Мейбел ничего не сказала и молчала всю дорогу до своего дома.

— Спасибо, что подвез меня, Джереми, — сказала она, выходя из машины.

Она уже подходила к коттеджу, когда осознала, что Джереми захлопнул дверцу и идет за ней.

— Ни к чему это, Джереми, — устало проронила Мейбел. — Нам нечего сказать друг другу.

— Ты спросила, откуда эти деньги, — напомнил он. — Вполне допускаю, что тебя это интересует. Кроме того, разве семь миллионов не дают мне права на чашку кофе, хотя бы в знак благодарности, а?

Мейбел дрожала так сильно, что едва могла вставить ключ в замочную скважину. Джереми вытащил ключи из ее руки.

Из дома донеслось низкое предупреждающее рычание. Это Носорожка охраняла свою территорию.

— Собака все еще у тебя? — удивился Джереми.

— Как видишь.

Джереми широко распахнул дверь, и через пару секунд на него с радостным подвыванием обрушилась лохматая живая масса.

Мейбел сразу прошла в кухню и занялась кофе. Она как раз включала кофеварку, когда в кухню вошел Джереми, разумеется, в сопровождении Носорожки.

— Я не продал компанию Лорин, — сказал он.

Мейбел быстро осмыслила услышанное и поняла: ей очень приятно, что Лорин в конце концов ничего не получила — ни Джереми, ни его бизнес. Хотя это и не меняло главного: после их единственной ночи он в отчаянии бежал от нее. Вот что самое важное. Впрочем, Джереми наверняка ожидает, чтобы она спросила: а что изменило его решение?

И Мейбел спросила.

— Видишь ли, после ночного вторжения Лорин я вдруг четко осознал, что эта женщина остановится только в том случае, если ее переедет автобус. И, честно говоря, мне припомнились некоторые слова, которые ты тогда сказала. Поначалу они показались мне слишком назидательными, что ли, но потом я понял: деньги и в самом деле не единственная ценность в жизни и Лорин едва ли будет хорошим боссом — я понял это, когда взглянул на нее в свете последних событий.

— И что же ты сделал?

— Я рассмотрел другие предложения и сделал несколько звонков. Вот почему мне пришлось срочно отправиться в Балларат: поговорить с будущими покупателями и встретиться со своими служащими.

— Значит, ты заключил другую сделку? — спросила Мейбел, доставая из шкафа чашки. — Должно быть, более выгодную?

— Можно сказать и так. Мои служащие получат меньше денег, но зато у них будет шире возможность выбора. Я же получил семь миллионов долларов.

У Мейбел дрогнула рука, и она пролила кофе на стол.

— Ты хочешь сказать, что получил семь миллионов сверх того, что отдал мне?

Джереми покачал головой.

У Мейбел зазвенело в ушах.

— Значит, ты отдал мне все, до последнего цента? Но почему, Джереми?

— Я могу заработать их снова. У меня куча хороших идей.

— Это не ответ.

Джереми не смотрел на нее, вычерчивая мизинцем какой-то орнамент в разлитом на столе кофе.

— В тот первый вечер ты очень метко подметила, что, когда я увидел тебя с Хорасом, во мне взыграли инстинкты Дон-Кихота.

— Но ты прекрасно знал, что я никогда не вышла бы за Хораса замуж! — возмутилась Мейбел.

— Да, знал, и, думаю, я понял это сразу, с первого взгляда. Можешь говорить что угодно, Мейбел, но ты все еще романтик, и хотя бы, поэтому не стала бы связывать свою жизнь с Хорасом. Но дело в том, что, даже когда я понял, что тебя не надо от него спасать, мне все равно хотелось защищать тебя. Знаешь, вначале я думал: чем дольше Лорин будет сомневаться в нашей любви, тем лучше. Ведь тогда я смогу больше времени обнимать тебя, целовать, заниматься с тобой любовью… Но когда она ворвалась к нам в спальню… Тогда я понял, что это больше не игра. Вот почему я решил заключить другую сделку — чтобы освободить тебя.

Можно подумать, что мне хотелось быть свободной! — мысленно возразила ему Мейбел.

— Ты ведь сделала это намеренно, скажи честно, Мейбел?

— Что сделала? — недоуменно спросила она.

— Занималась со мной любовью. Ты хотела, чтобы Лорин увидела это, и тогда — всему конец.

Мейбел закрыла глаза и сказала правду:

— Я хотела, чтобы та ночь никогда не кончалась. Никогда.

Боже, сделай так, чтобы он мне поверил! — взмолилась она.

Джереми не шелохнулся, и тогда тупая боль стиснула холодной рукой сердце Мейбел.

— Где же мы ошиблись? — спросил он, наконец, после долгого молчания.

— Разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? — Мейбел вскинула голову, стараясь сдержать слезы. — Мы были слишком неопытны. Слишком упрямы. Слишком нетерпимы.

— Знаешь, в течение этих пяти с лишним лет не было ни одного дня, когда бы я не сожалел о нашем разрыве. И только оказавшись рядом с тобой, я в полной мере осознал, насколько мне не хватает тебя.

Мейбел боялась даже вздохом нарушить это признание.

— Увидев тебя снова, я как будто заново вспомнил, какая ты и почему я влюбился в тебя. Конечно, это самое главное. Но, не стану скрывать, было и другое. Собака, как ни глупо это звучит. У меня никогда не оставалось времени на подобные радости. И та девочка, Санди. Тогда я впервые задумался, а каково это — быть отцом? — Голос Джереми прервался.

Ну, говори же, говори! — мысленно подтолкнула его Мейбел. И, будто услышав ее мольбу, он продолжил:

— И каково это быть мужем — таким, каким я не смог быть пять лет назад. Мейбел, если бы ты разрешила мне попробовать… Если бы ты дала мне еще один шанс…

Мейбел не верила своим ушам. Не может быть! Но застывшая в глазах Джереми боль, его молящий голос…

— Да, — прошептала она. — Да, если ты тоже позволишь мне, если тоже дашь мне еще один шанс…

Джереми поднял ее на руки, посадил к себе на колени. В его надежных крепких объятиях Мейбел почувствовала, как ноющая боль, больше месяца жившая в ее теле, уходит, растворяемая теплом обнявших ее рук.

— Я люблю тебя, — прошептал Джереми, и Мейбел еще крепче прижалась к нему. — Стыдно вспоминать, каким я был глупцом. На этот раз, я не отпущу тебя, ни на шаг и буду постоянно торчать у тебя перед глазами, тебе еще надоест постоянно видеть меня рядом.

Мейбел покачала головой.

— Я так не думаю.

— Ладно, в ближайшие пятьдесят лет мы узнаем, так ли это, — весело сказал Джереми.

Мейбел смотрела на него и боялась поверить своему счастью.