Игрушка для мажора - Карина Рейн Страница 39

Обнимает меня, буквально вжавшись в тело.

От такого я на секунду торможу, но не испытываю желания оттолкнуть её; Варя будто читает мои мысли — сцепляет руки за моей спиной так, что я чувствую каждую косточку её тела, впившуюся в меня. Как-то это всё выглядит чересчур интимно, я точно рехнусь от крайностей, в которые меня швыряет последний месяц. Стискиваю девушку в объятиях, чувствуя себя при этом полным дебилом, но мне терять уже нечего, так что для полной картины я ещё и утыкаюсь лицом в её макушку.

Если бы месяц назад мне кто-то сказал, что я буду что-то чувствовать к нищенке с периметра, я прописал бы ему в челюсть — желательно до хруста.

— Можно я с тобой побуду? — глухо бормочу в Варины волосы.

Она кивает, продолжая обнимать меня.

— Почему ты возился со мной после падения? — неожиданно спрашивает.

— А почему ты обнимаешь меня сейчас? — фыркаю в ответ.

Девушка утыкается носом в моё плечо.

— Вряд ли наши причины совпадают. Я просто хотела поддержать тебя, потому что у тебя не семья, а гадюшник какой-то.

Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому заключению — достаточно просто понаблюдать за нашими с родителями отношениями недельку-другую, и всё сразу встанет на свои места.

— Что тебя связывает с Калугиным?

Этого вопроса я сам от себя не ожидал; но если я хочу предложить ей «дружбу», то придётся сначала разобраться с конкурентами — если они конкуренты, конечно. На этот раз Варя отстраняется и удивлённо смотрит в моё лицо.

— С чего такой интерес? Или ты просто ищешь ещё один повод позубоскалить?

— Мне не нравится, что ты с ним флиртуешь, — отрезаю. — Тем более под крышей моего дома.

И почему мне кажется, что мы сейчас снова разругаемся?

— Я с ним не флиртую! — хмурится девушка и отступает. — А даже если и так, тебя это не касается.

— Ещё как касается! — тоже повышаю тон. — Увижу его рядом с тобой ближе, чем на метр — он покойник, обещаю тебе.

— Ты…

Она точно хотела сказать что-то крепкое и явно для неё не характерное, но вовремя прикусила язык. Вместо этого предпочла спастись от меня бегством, но в этом доме не так много мест, в которые она могла бы пойти: сад, крытый бассейн, площадка на крыше — особо выбирать не из чего. Обыскивать весь дом впадлу — особенно ночью, когда уже валит с ног от усталости — но я хотел довести начатое до конца и сказать то, что я собирался сказать ещё час назад, когда вернулся с «прогулки».

И я почти уверен, что она захочет мне вмазать.

Выхожу в гостиную и пытаюсь рассуждать, как Варя, но мы настолько разные, что это просто пустая трата времени; решаю первым делом проверить крышу, а уж потом всё остальное. Поднимаюсь на второй этаж — свет в кабинете отца всё ещё горел — а оттуда иду к лестнице, ведущей на крышу; пару дней назад Варя как раз спрашивала, куда она ведёт, и можно ли ею пользоваться — если бы я знал девушку, то сказал бы, что она сейчас там. Поднимаюсь наверх и реально вижу её, стоящую у самого края и вцепившуюся в перила.

— Ты не сможешь бегать от меня вечно, — улыбаюсь одними губами; Варя вздрагивает от неожиданности — не думала, что я так быстро её найду? — и улавливает мой серьёзный тон. — Нам всё равно придётся поговорить.

— Мы уже «поговорили», — устало отвечает. — По-моему, у нас не получается общаться.

— Это потому, что мы оба не слушаем друг друга. — Не верится, что я это говорю — будто в меня вселилась девчонка. — Если бы я мог отбросить своё раздражение и упрямый характер, то ты точно смогла бы смотреть на меня без страха или обиды. И я почти уверен, что если я поменяю отношение к тебе, то это будет взаимно.

— На что это ты намекаешь? — окончательно теряется и округляет глаза.

— Думаю, я знаю, почему мы оба на самом деле не ладим.

— И почему же?

— Потому что ты тоже хочешь меня.

Варя будто давится воздухом; её зрачки расширяются так сильно, что вокруг них остаётся лишь тонкий обруч радужки, который тоже темнеет.

— Это полный бред, — качает головой, хотя дрожь в голосе выдаёт её с головой.

— Точно? — иронично выгибаю бровь. — Ну-ка вспомни, что было на следующий день после той ночи, когда я думал, что ты спишь, и поцеловал тебя? Ты ведь явно ждала от меня чего-то — признания, например — когда я заходил в твою комнату, не так ли? Я видел, как ты была удивлена моему поведению, ведь по твоей логике я должен был вести себя совсем по-другому.

— Это ничего не доказывает, — продолжает упрямиться. — Мы с тобой оба знаем, что из нашего общения обычно не выходит ничего хорошего.

— Я так не думаю. Сейчас другая ситуация, и ты не можешь быть уверена в том, что всё будет плохо.

Подхожу чуть ближе и прижимаю ладонь к её щеке; всё это время Варя не сводит с меня напряжённого взгляда, но когда я наклоняюсь к её губам, резко вдыхает, и я машинально торможу.

— Мы это уже проходили, — шепчет, но не пытается меня оттолкнуть. — Помнишь, чем всё закончилось?

Я помнил. В тот раз я хотел, чтобы она слушала и подчинялась только мне — не здоровалась с моим отцом и уж точно не смела разговаривать с Калугиным — а она была слишком упрямой, чтобы на это согласиться.

Но сейчас действительно другая ситуация.

— Тогда мы оба бесили друг друга, — говорю тихо, и голос становится низким; Варя шумно сглатывает и даже не пытается скрыть своё волнение. — Сейчас я не чувствую злости. А ты?

Она слабо качает головой и послушно приоткрывает губы; мне кажется, после поцелуя будет два возможных варианта дальнейшего развития событий: либо мы оба поймём, что я прав, и Варя признает, что я ей нравлюсь, либо мы продолжим ненавидеть друг друга.

Но смогу ли я её ненавидеть, зная, что меня к ней тянет?

К чёрту всё, я готов рискнуть.