Начать сначала - Даниэла Стил Страница 35

Они шли медленно, возвращаясь домой. На катафалке осталосьтело Питера, этой ночью его перевезут в другое место, куда придет Пакстон ипроведет всю ночь, прощаясь с любимым. Неужто в этом ящике ее Питер? Онаопустилась у гроба на колени, коснулась дерева, провела по латунным ручкамкончиками пальцев.

— Привет, — прошептала Пакстон, — это я.

— Я знаю. — Она почти слышала голос, такойзнакомый, глаза, глаза Питера, волосы, губы, она целовала их всего неделюназад. И то же лицо в ящике, к которому она припала. Лицо парня. которого оналюбила, — там, в ящике. Кто-то захочет, чтобы она поверила, что Питера нетс нею. — Ты в порядке? — Питер спрашивал ее, а она лишь качалаголовой, в ее глазах стояли слезы.

Не могло ей быть хорошо, и не будет. Когда умер отец, былото же самое. Когда теряешь того, кого любишь, начинаешь верить лишь в печальутраты, боль. Какая-то часть тебя навсегда останется израненной, уязвимой, вглубине себя ты всегда будешь ощущать это.

Долго Пакстон стояла на коленях, чувствуя, что он рядом,желая найти покой, но не обретая его. Только боль утраты, злость на того парня,который «случайно» спустил курок. «Дружеская перестрелка»… Даже фраза какая-тобестолковая, как будто что-то меняло или оправдывало, что Питер был убитамериканцем, а не солдатом северо-вьетнамского ополчения.

В понедельник состоялась панихида, она была короткой.Сообщение о смерти Питера появилось на первой полосе «Сан» и еще несколькихгазет. На панихиду пришли многие одноклассники, друзья, родственники, дажеучителя. Пакстон была представлена как невеста Питера. Они ведь были почтиженаты. И как никогда ранее, Пакстон ревновала Габби. Если бы у нее был ребенокот Питера, в ее жизни навсегда осталась бы часть его.

Сейчас ей двадцать два… двадцать два ей, влюбленной в Питерас восемнадцати, она жила с ним три года. Только теперь Пакстон поняла, чтоПитер навсегда в ее сердце.

Еще один день она провела с Вильсонами, но на следующий,почувствовав себя чужой, ненужной, вернулась в Беркли. Вероятно, ее возвращениебыло бессмысленным. Она безнадежно отстала, ее академическая карьера была подугрозой. Защита диплома в июне стала невозможной, впрочем, Пакстон сейчасволновало не это.

В мае она взяла академический отпуск, к лету она должна быларассчитаться со всеми долгами. Как-то ей позвонил ее брат.

Пакстон так давно не слышала его голоса, что сначала немогла разобрать, с кем говорит. Но акцент выдал его.

— Привет. — Пакстон наконец узнала голос брата.

— Что-то случилось? — Теперь она реагировала нателефонные звонки только так. С тех пор как месяц назад умер Питер, Пакстон неждала ничего хорошего от них и была спокойна, только когда никто не звонил.

— Нет… я. — Он запнулся, лгать не хотелось. Онибыли не слишком уж дружны, и, как говорить с Пакстон, он не знал. — Мамапросила меня позвонить.

— Она больна? — Или что-то с Аллисон, или смалышкой, Пакстон не могла представить, что же случилось, она ждала.

— Нет, мама в порядке. — Он не знал, что сказать,помедлил, но выхода не было. — Пакстон, Квинни… — Ее сердце дрогнуло, ейхотелось немедленно положить трубку, она не желала знать. Пакстон долгомолчала, ждала, судорожно сжимая телефонную трубку. — Квинни умерла этойночью, во сне, Пакс.

Сердце не выдержало… все. Мама подумала, что ты должназнать, она попросила меня позвонить.

Конечно, она могла сама позвонить, но не стала.

— Да… я… да., . — Пакстон не находила слов. Из еежизни ушел еще один любимый человек, больше никого не осталось. — Спасибо,Джордж. — Он услышал не голос, а всхлип. — Ты знаешь, когда похороны?

— Одна из дочерей взяла ее к себе. Вероятнее всего,завтра. Мама пришлет цветы от всех нас. Она говорит, что тебе не стоит ехать,впрочем, как знаешь. Похороны в негритянском квартале. — Он подозревал,что немногие из их знакомых поймут Пакстон, даже зная ее привязанность кКвинни. Скорее всего она будет единственной белой на этой панихиде.

— Все же я поеду. — Голос был невыразительный,тусклый. — Спасибо за звонок. — Пакстон повесила трубку, помедлилакакое-то время, затем стала собираться и к полудню уже была в Сан-Франциско.Остановилась на побережье, вышла к воде. Мысли ее были о любивших ее и любимыхею, об ушедших: Квинни, Питер, одиннадцать лет назад отец. Будто все онивзывали к ней «оттуда», ждали ее. Пакстон должна была продолжать жить одна. Этожестоко — одна, и никого рядом. За нею ухаживали, даже звали замуж, но, с техпор как не стало Питера, она почти не замечала окружающих. Пакстон даже непредставляла, что кто-то может занять его место. Габби как-то пыталасьпознакомить ее с одним парнем, другом Мэттью, но безуспешно.

Пакстон развернулась и поехала обратно. По пути оназавернула к Вильсонам, но их не оказалось дома. Как они живут без Питера, зная,что его нет, что он никогда не вернется? Как они мирятся с этим? Иногда Пакстонпросто хотелось умереть, заснуть и не просыпаться, лишь бы не оставаться одной.

На следующий день Вильсоны позвонили. Им передали, чтозаезжала Пакстон. Пакстон, услышав голос матери Питера, поняла, что та ужеоправилась от потрясения. Ее уже волновала маленькая Марджи, о сыне она говориласдержанно, без эмоций.

А днем ей позвонила ее мать, она сожалела о Квинни иинтересовалась, как у Пакстон с защитой. Месяц назад она, Аллисон и Джорджпланировали приехать к ней на защиту. Пакстон все думала позвонить им, но нерешалась.

— Кое-что изменилось, — сухо сказала она.

— О чем ты? — В голосе матери прозвучалобеспокойство.

— Раньше сентября я вряд ли смогу защититься, я отсталаот курса. Я просто закончу дипломную работу, речь идет о получении степени.Диплом мне вышлют потом. Мама, это не так уж важно.

Мне очень жаль… Вряд ли я закончу университет,понимаешь? — Она говорила безучастно, диплом волновал ее сейчас меньшевсего.

— Вот как. Просто вышлют диплом? — переспросилаБеатрис. — Очень жаль.

— Да нет, все в порядке.

— А почему бы тебе не попытаться сдать экзамены виюне? — В вопросе была некоторая доля упрека.

— У меня свои планы, мама. И сейчас уже много дел.

— Каких? — Расспросы можно было и не продолжать.

Беатрис догадывалась, что Питер и Пакстон все еще вместе ичто ее дочь страдает. Их отношения задевали ее за живое.

— Я пойду работать в школу. — Она пыталась как-тоотвлечь мать от неприятного разговора, хотя преподавать в школе Пакстон никогдане стремилась. Окончить университет, найти работу, на Рождество съездить домой.

Мысли Пакстон были далеки от университетских проблем.

Питер, только он. А университет — дюжина контрольных изачетов — зачем? Она вспомнила последние пять-шесть месяцев учебы.