Небо любви - Людмила Маркова Страница 34

— Приступаем к реанимации, — приказным тоном произнесла Марина.

На пол постелили несколько пледов, чтобы обеспечить пассажиру твердую поверхность. Трое бортпроводников приступили к непрямому массажу сердца. Георгий пять раз надавил на грудину, затем отдал команду «вдох». Бригадир сделал два «вдоха» искусственного дыхания, следя за реакцией зрачков и проверяя пульс на сонной артерии. Тем временем Георгий контролировал эффективность этого «вдоха» по подъему грудной клетки. Марина держала поднятые ноги пострадавшего для притока крови к сердцу. Так продолжалось несколько минут. От тревожных глаз Марины не укрылось, что ребята выдыхаются, у Георгия на висках налились вены, а лицо бригадира стало багровым. Необходимо было поменяться местами.

— Уйди, — сказал Георгий, — это не женский труд. Лучше позови Костю.

— Он внизу, на кухне. Пока я спущусь туда, человек может умереть.

— Меняемся, продолжаем, — жестко сказал Георгий.

Теперь уже Марина надавливала на грудину мужчины и с надеждой ждала результата. «Не умирайте, пожалуйста, не умирайте», — мысленно умоляла она пострадавшего.

— Как его состояние? — спросил вышедший из кабины пилот.

— Пока никак, — севшим от напряжения голосом ответила Марина. — Нужна экстренная посадка.

— Уже запросили разрешение, сейчас приступим к снижению. Я пошел, докладывайте о результатах, — произнес расстроенный происходящим пилот.

— Есть реакция зрачков! — раздался обрадованный голос Георгия.

— Продолжаем, — сказала Марина, снова складывая руки для пяти нажатий.

— Есть пульс, есть! — закричал Георгий.

— Слава богу! — выдохнули все трое. — Жив.

После неординарного случая, повлекшего за собой экстренное снижение на запасной аэродром, на экипаж обрушилась всеобщая усталость. Уже после посадки в аэропорту Нарита в Токио, расположившись в гостинице, все расслабились. Экипаж в полном составе собрался в просторном командирском номере и организовал стол, как принято, с вином и закуской. Все долго говорили, обсуждали, спорили, а потом просто запели русскую застольную:

— Парней так много холостых, а я люблю женатого.

Георгий наклонился к Марине и шепнул:

— А я — замужнюю.

— Молчи, я прошу тебя, молчи, — прикрыла ему ладонью рот Марина.

— Ты придешь ко мне? — неслышно спросил Георгий.

— Не надо, не спрашивай об этом! — ответил ему возмущенный взгляд карих глаз.

— Сколько же ты будешь мучить меня? И что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне?

— Ничего не нужно делать, я верю тебе. Но ты просишь о невозможном.

— Давай сбежим отсюда, по городу погуляем, — сменил тему Георгий, тонко чувствуя настроение своей ненаглядной, и они незаметно, по-английски, удалились.

Высокая атлетическая фигура молодого мужчины и женская, невысокая и хрупкая, вырисовывались на фоне синего ночного неба Токио, где удивительным образом сочетаются старина и современность, фешенебельные и скромные тихие улочки. Экипаж «Аэрофлота» размещался в недорогой гостинице, и, конечно же, не в том деловом квартале Маруноути, где расположены главные конторы крупнейших корпораций и где находится витрина Токио и всей Японии — Гиндза, пестреющая множеством кафе, ресторанов, кинотеатров, и где японцы любят проводить свой досуг. Гостиница для «Аэрофлота» находилась в плохо освещенном районе, практически в пригороде Токио. Хорошо еще, что до продуктового магазина было рукой подать. Сначала представительство организовало для членов экипажа питание в уютной столовой, но деньги за это высчитывались из зарплаты немалые.

— Да я лучше буду яйца каждый день варить, чем такие деньги за неумело приготовленный борщ отдавать, — возмущался один штурман, для которого жизненное счастье заключалось в мягкой постели и вкусной пище.

— В ближайшем магазине я видел только перепелиные яйца, — ухмыльнулся второй пилот. — Надо сразу десятка два съесть, чтобы насытиться.

— Ну, если яиц не хватит, то равиоли на каждом шагу, — проворчал штурман.

— А я водоросли люблю. Чем за такую цену в этой столовой питаться, я себе на автомобиль резину новую куплю, — поделился своими планами второй пилот.

«Какой же бред они несут, — каждый раз думал Георгий, ненароком слушая подобные разговоры. — Конечно, материальные блага необходимы человеку — автомобиль, загородный домик или дом, или коттедж, это как кто сможет, или у кого какие цели. Но ведь даже обладая всеми этими благами, можно не вписаться в истинное счастье. Родство душ — вот что самое важное между людьми».

Среди летного состава чаще всего встречались люди, зараженные идеей купить стройматериал для дачи, соорудить на загородном участке баню, поменять машину, устроить детей в престижные вузы, скопить, сэкономить, достать. Только не жить! И далеко не у всех были преданные и бескорыстные жены. И далеко не все могли рассчитывать на спокойную старость в окружении близких людей, в тиши, в любви, в согласии. После ухода авиаторов на пенсию привыкшим к безбедной жизни и постоянному отсутствию мужей женам становилось неуютно от каждодневного общения с благоверными супругами, и они начинали тихо ненавидеть своих недавних кормильцев, в лучшем случае тяготились ими. И только тогда в прошлом бравые, смешливые, подтянутые, с золотыми лычками пилоты, штурманы и инженеры начинали сожалеть, что когда-то чего-то испугались и кого-то недолюбили, а может, и не ушли к любимым, чтобы заново все начать, бросив с трудом заработанное. Потому как что-то выгадывали, высчитывали, опасались. А потом наступали старость и пустота. Или ранняя смерть. Лишь немногим посчастливилось ощутить тепло и радость тихих и уютных семейных вечеров.

Георгию хотелось разбросать, раздарить, развеять по свету эти зеленые бумажки, лишь бы кто-то еще, хотя бы один человек на земле стал таким же счастливым в ожидании долгожданной встречи с любимой женщиной. Он не понимал, как можно придавать такое огромное значение этим несчастным купюрам, из-за которых многих людей даже жизни лишали.

— О чем ты думаешь? — удивилась Марина долгому молчанию Георгия.

— Так, ерунда всякая в голову лезет, не стоит и говорить об этом, — улыбнулся он.

— Поговори со мной, — вдруг попросила Марина, с нежностью заглядывая ему в глаза.

— Ты же понимаешь, Мариночка, если мы начнем сейчас говорить, то не закончим до утра.

— Это правда, — засмеялась она, потершись щекой о его руку.

Они могли разговаривать часами, находя общие темы, не замечая, как переплетаются в их беседах воспоминания, мечты, фантазии, чувства, эмоции. Начитанный Георгий умел преподнести себя так ненавязчиво, так легко и непринужденно, с оттенком утонченного юмора, что Марина сутками могла слушать его приятный баритон.

— Пора возвращаться, уже становится прохладно, — нежно обнимая Марину за талию, произнес Георгий.