Жена Эмина. Его наследник - Амина Асхадова Страница 34

Я сказала вслух: 

- Я хочу поехать за сыном. Я прошу: я согласна поехать к Эмину.

С виду Коля был беспощаден – он сидел на водительском и лениво разглядывал дорогу, по которой Эмин увез моего сына. Я всхлипнула, вконец удостоверившись в том, что зверь попросту ждал бОльших унижений от меня.

За то, что душой изменила.

За то, что сына скрывала долгие годы.

За пересечение границы… Эмин ведь думает, что я дальше скрываться уехала и даже слушать меня не стал.

А это значило, что впереди меня ждал ад.

Вот только Коля был не из тех, кто мог наслаждаться женскими мольбами и результатами своей силы. Мужчина сцепил челюсти и почти сразу сдался:

- Садитесь, Диана. Свою машину оставьте здесь, мы о ней позаботимся.

- Я могу поехать сама? – спросила я дрогнувшим голосом.

- Нет.

- Но там документы и вещи сына…

- Эмин запретил. Он заберет их сам, вы не должны прикасаться к документам, - хлестко бросил Коля.

Я замолчала, тяжело дыша.

- Я должен ехать следом за ними, Диана. Времени нет. Либо вы едете со мной, либо больше никогда не увидите сына. Каков ваш выбор?..

Я замерла лишь на секунду. Мой выбор очевиден. И зверь об этом тоже прекрасно знал.

Это были страшные слова для матери, и Коля это понимал. Морщась от собственной жестокости, он просто делал свою работу.

- Хорошо, - послушалась я.

Я заперла свою машину, оставив в ней все, и быстро забралась на заднее сидение чужого авто. Машины Эмина сменялись со скоростью света – какие-то он брал в аренду, когда разъезжал по другим городам, а какие-то покупал, чтобы было свое, родное. Поэтому я даже не запоминала их. Кроме одной, что долгое время была у него в Волгограде - цвета серого асфальта. На ней он забирал ту израненную девочку из Сибири.

- Ключи, - Коля протянул руку и пояснил, - Эмин велел забрать ключи от вашей машины. 

Я покорно отдала все, что у меня есть.

Даже свой выбор отдала. Свою жизнь. Тело. Все взамен на маленькую радость - снова увидеть сына. 

Мы не развернулись назад, а поехали дальше. Неужели Эмин решил пожалеть сына и не утомлять его ночными переездами?

Эльман спит или проснулся? Испугался или...

А если они уже разговаривают?

Эльман сидит спереди рядом с отцом или сзади? А как же детское кресло? Я прикусила губу. Черт, а если Эмин решит накормить сына сладостями или тем, что ему совершенно нельзя?

Я похолодела.

- Коля, прежде чем меня увезут и не позволят увидеться с сыном, ты должен кое-что сообщить Эмину.

- Что ему нужно сообщить?

Я тяжело вздохнула.

- У Эльмана страшная аллергия на глютен. Не спрашивай, как мы об этом узнали, но теперь ему приходится остерегаться многих продуктов и даже лекарств. Сам Эльман еще не понимает опасности и запросто может съесть что-то не то.

Я выудила из кармана памятку, сложенную вдвое. Список был огромен: здесь были как запрещенные продукты, так и разрешенные, и даже список с лекарствами, в которых содержится глютен. Я всегда сверялась с этой памяткой, хотя давно привыкла к новому рациону сына и порой дорогим продуктам, исключающим содержание глютена.

- Держи, вот список запрещенных продуктов и их замены. Здесь все проверено годами. Передай его, пожалуйста, Эмину.

- Понял, сейчас сообщу.

Я благодарно кивнула. К счастью, Коля набрал Эмина сразу и сообщил об имеющейся опасности, а у меня словно камень с души упал. Возможно, Эльман сказал бы Эмину об аллергии и сам, но я опасалась, что встреча с отцом затмит разум ребенка.

Что сейчас чувствует сын? Страшно ему, как мне, или любопытно? Или он вовсе сейчас счастлив от долгожданной встречи с папой? Эльман грезил увидеть отца, и вот – свершилось.

Я горько вытерла веки, глуша в себе страх потери. 

Нет, Эмин не отнимет у меня сына. Разыграет спектакль наподобие того, что сейчас творил Коля, но не более.

Он не настолько жесток.

Да и любовь… его сумасшедшая любовь не отпустит меня. Не отпустит нас.

Я горько усмехнулась и посмотрела в окно: дорога стала мокрой, шел дождь. Хорошо, что половину пути до Варшавы мы преодолели с Эльманом, осталось немного часов дороги.

- Коля, что будет с нами?

- Мне запрещено разговаривать с вами на подобные темы.

- Умоляю, - попросила я, - ты ведь все знаешь.

Коля тяжело сглотнул. Я увидела, как дернулся его кадык. Время близилось к ночи, мы направлялись к Варшаве. Это успокаивало. Варшава – не Волгоград. Не близко. Оттуда, правда, можно улететь, но я отгоняла эти мысли прочь.

- Он увезет сына в Волгоград?

Мне бы не хотелось этого. 

Коля не ответил. Только вытер пот со лба. Если Эмина мои слезы злили, то Колб - делали жалостливым.

- Пожалуйста, не плачьте. Я не могу вам ничего сказать. Да и вообще, - чертыхнулся Коля, - зачем вы сбежали? Сначала ваша бабушка пудрила нам мозги… часа два.

Да, бабуля дала нам фору на пересечение границы. Только эти два часа не помогли.

- Теперь Польша, - процедил Коля, - Эмин сам не свой. После бабушки он и так озверел в край. Чуть шкуру не спустил. С меня, конечно. Бабушку не тронул, но сцепились они знатно. Зато, когда после границ вас догнали, его отпустило немного. Сначала он хотел тут же в Калининград вернуться, чтобы в аэропорт и на Волгоград, а потом о мальчике подумал. Сказал, что для ребенка это будет большой стресс. Пока здесь останемся. Будет действительно лучше, если в ближайшее время вы не увидитесь.

- Не увидимся? Тогда куда ты меня везешь? – похолодела я.

Коля замолчал и до конца пути ни слова не выдавил, как бы я не молила о большем. Слова о том, что Эмина «отпустило немного», вызвали облегчение. Конечно, он не причинит вреда Эльману, но я все равно боялась за него. Сердце обливалось кровью, а воздуха катастрофически не хватало.

Больно. Очень больно. 

Баш на баш, мой безжалостный зверь. Мы квиты. 

По дороге Коля еще несколько раз набирал Эмина, а в самый первый раз Коля даже отчитался:

- Мы скоро прибудем.

Эмин даже не спрашивал, согласилась ли я поехать за ними – он знал, что мать сделает все ради того, чтобы увидеться со своим ребенком. Будто бы могло быть иначе. 

- Почему бы не остановиться где-нибудь поблизости? – спросила я, изнывая от тоски, - сын испугается ночи без меня.

- Можете не переживать, мальчик не напуган. Он слишком долго ждал встречи с отцом.