Пока мы не встретились - Карен Рэнни Страница 34

– Я не верю, что там перелом, – повторила она. Монкриф медленно приподнял ее ногу и осторожно дотронулся до отекшего места. Кэтрин вскрикнула от резкой боли и закусила губу.

– Так больно? – с участием в голосе спросил Монкриф.

Кэтрин открыла глаза.

– Глупо жаловаться. Ведь ты хочешь мне помочь.

Монкриф вернулся к осмотру.

– Надо наложить повязку, – сообщил он. – Перелом это или просто растяжение – лечение одно и то же.

Кэтрин кивнула.

– Может быть, дать тебе что-нибудь от боли?

– А ты потом будешь обвинять меня в пристрастии к опию? Ну, уж нет!

К ее разочарованию, Монкриф не ответил на ее выпад, а сообщил:

– У одного моего родственника была подагра. Уверен, что где-то на чердаке валяются костыли.

– Там можно найти все, что угодно, – язвительно заметила Кэтрин, успевшая основательно ознакомиться с чердаками и мансардами Балидона.

– Да, в нашей семье всегда было острое чувство будущего. Когда мой прапрапрадед в седьмом колене ходил по этим залам, он, безусловно, думал обо мне и моих братьях. Наша судьба планировалась еще до рождения наших прадедов. – Монкриф вдруг посмотрел Кэтрин прямо в лицо. – Я тоже должен думать о судьбе внуков.

Разговор принял рискованное направление, а начался так невинно! Кэтрин перевела взгляд на свою лодыжку.

– Боль не слишком сильная. Думаю, если я не буду наступать на ногу, то она быстро заживет.

– Расскажи, как все случилось. Кэтрин удивленно взглянула на мужа:

– Я же тебе говорила: кто-то меня толкнул. Когда я вошла, он, наверное, был на втором этаже.

– Ты видела его? Кэтрин покачала головой.

Монкриф подошел к окну и опустил штору.

– Отдохни, пока я найду из чего сделать тугую повязку.

– Я не устала, – возразила Кэтрин и подалась вперед.

Внезапно Монкриф подскочил к ней, подхватил, отнес к изголовью кровати и посадил среди подушек. В памяти Кэтрин что-то мелькнуло.

– Ты так уже делал, – как во сне проговорила она.

– Да, в ту ночь, когда ты едва не умерла.

– А ты не преувеличиваешь, Монкриф? Неужели мне, правда, было так плохо?

– Зачем мне преувеличивать? Чтобы жениться на женщине, которая предпочитает об этом не помнить?

Кэтрин отвела глаза.

– Я не собиралась умирать, – медленно проговорила она. – Жизнь была мне невыносима, это правда, но я не думаю, что хотела умереть.

– Ты уверена?

– Да, – твердо произнесла Кэтрин. – И я приняла слишком много опия ненамеренно.

Монкриф быстро наклонился, легко поцеловал ее в губы и вышел из спальни. Кэтрин удивленно смотрела ему вслед. Никогда она не сможет его понять.

Сама Кэтрин была в семье единственным ребенком и ничуть от этого не страдала. Лишь после смерти Гарри она стала полагаться на других людей, и, видимо, полагаться излишне.

Зависимость от Монкрифа была непривычна и приводила ее в замешательство.

Отек на щиколотке быстро увеличивался, и Кэтрин стала подумывать о том, чтобы самой поискать что-нибудь для повязки, но тут вернулся Монкриф в сопровождении двух служанок. Одна несла поднос, а вторая – искусно отделанный резьбой деревянный ящичек с медным замком. Поставив ношу на стол, обе девицы присели в книксене, но Монкриф не обратил на них никакого внимания.

Кэтрин чуть слышно сказала:

– Благодарю вас. – И служанки вылетели из комнаты. – Ты мог хотя бы делать вид, что замечаешь, когда тебе прислуживают, – с упреком обратилась она к Монкрифу.

– Они терпеть не могут, когда я их замечаю, – пробурчал он, не глядя на Кэтрин. – Предпочитают оставаться невидимыми. По крайней мере, для меня. – Монкриф присел на край кровати. – Это не Колстин-Холл. Здесь прислуга не привыкла видеть тебя во многих ролях. В Балидоне они ожидают от герцога определенного поведения. Я стараюсь следовать их ожиданиям.

– Каким, например?

– Например, соблюдать дистанцию. Если я назову кого-нибудь по имени, человек упадет в обморок, а когда очнется, пожалуется Глинет или Уоллесу. – Монкриф начал разворачивать полотняный рулончик, который держал в руках.

– Чего еще они от тебя ждут?

– Чтобы я был таким же, как вчера. Балидон простоял уже несколько веков, он требует постоянства в поведении.

– Так ты служишь замку или он – тебе?

Монкриф не ответил, а ласково и осторожно приподнял ее ногу и уверенными движениями человека, который делал это много раз, стал накладывать повязку на щиколотку Кэтрин.

– Не удивлюсь, если ты в своем полку исполнял еще и роль врача, – улыбнулась Кэтрин.

– Я всегда делал то, что было необходимо, – ответил Монкриф, не отвлекаясь от работы.

Невольно залюбовавшись решительным и сосредоточенным Монкрифом, Кэтрин вдруг усомнилась, достойна ли она сама, быть его супругой.

Монкриф закончил работу и аккуратно закрепил повязку. Повязка оказалась очень тугой, но Кэтрин не стала жаловаться, понимая, что надо терпеть.

– Спасибо, Монкриф.

Монкриф подложил ей под ногу подушку и встал.

– Скоро станет легче.

– Мне уже легче.

Монкриф открыл шкатулку, вынул оттуда какой-то прутик и маленький диск, положил прутик на блюдце и поджег его с помощью трута. Секунду прутик горел, а потом Монкриф задул пламя. Комната сразу наполнилась экзотическим запахом.

– Это ладан, – объяснил он. – Поможет тебе расслабиться. Это не опий. Он не вызывает привыкания.

– Монкриф! – возмущенно воскликнула Кэтрин. – Какой твой самый большой недостаток, кроме отказа верить, что у меня нет пристрастия к опию?

Монкриф улыбнулся. В его улыбке не было ни насмешки, ни подтрунивания, а была лишь такая нежность, что Кэтрин не могла больше сердиться.

– Я не собирался тебя обидеть, Кэтрин. Я же знаю, что ты не хочешь принимать ничего болеутоляющего, знаю и то, что щиколотка должна очень болеть. – Он захлопнул шкатулку, убрал ее на комод, туда же поставил и поднос с ножницами и бинтами. – А что касается недостатков, то я привык заботиться о людях, которые от меня зависят.

– Хорош недостаток! Это, скорее, достоинство.

– Да, если не брать в расчет, что мое и их понятие о заботе часто не совпадают. Я не всегда бываю прав, но мне трудно это признать.

– Да, Монкриф, от меня не ускользнула твоя самоуверенность. Не говоря уж об упрямстве.

Монкриф подошел к кровати, присел на уголок, стараясь не потревожить больную ногу Кэтрин, и осторожно прикрыл ее одеялом.