Жена моего мужа - Адель Паркс Страница 33

Воспользовавшись редкой паузой в разговоре, я задаю вопрос:

— Чем вы занимаетесь, Крис?

— Чем занимаюсь?

— Как зарабатываете себе на жизнь?

— О, то тем, то этим, — туманно отвечает он.

Столь небрежное отношение к работе слегка не соответствует его тщательно составленному объявлению. Может, кто-то из его сообразительных друзей помог ему его составить. Это не имеет значения, но, помнится, он утверждал, будто не встретил свою единственную, так как слишком много работал и путешествовал, а это предполагает более серьезный подход к своей карьере, чем тот, который он демонстрирует сейчас. К тому же я, возможно, спроецировала свои мысли на его объявление. Он не солгал мне. Крис кивает на мой полный бокал и говорит:

— Не отставайте.

Подобное направление разговора явно вызывает у него скуку, и я пытаюсь найти иной подход.

— А много откликов вы получили на свое объявление по Интернету? — храбро спрашиваю я.

— Довольно много. Сегодня у меня третье свидание, Роуз.

— И как вы меня находите? — хихикнув, спрашиваю я. Это шутка, и я не жду серьезного ответа. Во-первых, сам Крис был настроен шутливо и ни о чем не говорил серьезно, а во-вторых, кто же по-настоящему захочет знать, какое место занял в этом списке. Но Крис предпочитает ответить серьезно.

— Очень хорошо, Роуз. Вы немного напряжены, но все это нервы, правда? Это легко исправить с помощью пары бокалов.

У меня возникает ощущение, что Крис считает, будто нет ничего на свете, чего нельзя было бы исправить с помощью пары бокалов, начиная с заурядной простуды и заканчивая жестоким психическим расстройством.

— Держу пари, мы сможем неплохо повеселиться. Да? Вы не прочь, не правда ли? Уж я-то могу сказать определенно. Я вижу людей насквозь, и сразу понял, что в глубине души вы — искательница приключений.

Я с трудом сдерживаю смех. Никогда еще обо мне не судили настолько ошибочно. Я могла бы обидеться и в обычных условиях обиделась бы, но в беспечном отношении Криса к жизни есть нечто освобождающее, и я не могу на него сердиться.

В конце концов он приходит к выводу, что не может одновременно вести беседу, есть и пить. Ему трудно сконцентрироваться, и он сдается.

— Роуз, расскажите мне о себе, — говорит он с чарующей улыбкой в следующий момент затишья.

Я понимаю, что могу говорить что угодно, мои слова не будут иметь никакого значения. Парень вот-вот впадет в коматозное состояние, невозможно представить худшего собеседника. Его нельзя назвать агрессивным или неистовым пьяницей, несносным или злобным. Скорее всего, это сонный пьяница. Его веки как будто наливаются свинцом. Я испытываю по отношению к нему материнские чувства. Я также понимаю, что наши отношения никуда не ведут, и не собираюсь больше встречаться с Крисом. Хотя, думаю, если бы мы встретились, то смогли бы провести еще один приятный вечер, потому что он, скорее всего, не многое вспомнит о сегодняшнем вечере, и мы сможем все повторить еще раз. Никому нет никакого вреда, но нет и движения вперед. Этот вечер или его повторение не уведут меня далеко от пустой корзины для глаженья.

А не из-за этого ли все и затевалось? Ради движения вперед. Разве сегодняшний вечер не замышлялся для того, чтобы мы узнали друг друга немного ближе? Но этого не произойдет. Крис не открывается, а если бы я даже полностью открыла ему свое сердце, он ничего не запомнил бы, а на следующий день вполне мог пройти мимо меня на улице и не узнать. Он неплохой парень, достаточно хороший для своих друзей, так что они взяли на себя труд составить привлекательное объявление и поместить его в Интернет, чтобы найти для него кого-то, кто позаботится о нем. Но он пьяница, и поэтому я никогда не смогу рассматривать его как претендента на то, чтобы впустить его в свою жизнь и в жизнь моих мальчиков.

— Давайте, Роуз. Не утаивайте ничего. Расскажите мне все о себе.

У Криса на подбородке повисла капля зеленого соуса карри. Это несколько отвлекает мое внимание. Рассказать все о себе?

— Я разведена. У меня двое мальчиков-близнецов, им по семь лет, в декабре будет восемь. Муж ушел, когда им было по пятнадцать месяцев.

Я обычно говорю: мы с мужем расстались, когда мальчикам было… и так далее. Так звучит более сдержанно и не столь резко обвиняет Питера. Но сегодня я обойдусь без щепетильности. Крис слишком пьян, чтобы почувствовать разницу.

— Наверное, было тяжело, — невнятно бормочет Крис.

И это обычный отклик, поскольку каждый понимает, что подобная ситуация далека от идеальной. Обычно я отвечаю, что подобные вещи часто происходят к лучшему и что мы замечательно справляемся, прекрасно ладим друг с другом и так далее и тому подобное. Но сегодня я не хочу себя утруждать и признаюсь:

— Да, было тяжело. И сейчас тоже.

— Он встретил другую женщину?

Крис задает вопрос тоном, не оставлявшим никаких сомнений в том, что ему абсолютно безразличен ответ. Он, несомненно, не раз встречался в прошлом с разведенными женщинами и хорошо знает сценарий.

— Она была моей близкой подругой. Хотя я никогда по-настоящему ее не любила.

Крис пил, когда я это произносила, и, рассмеявшись, расплескал вино.

— Понятно. Такова женская дружба.

Мне хватило любезности улыбнуться, затем я пытаюсь объяснить:

— На самом деле она была подругой моей сестры и входила в нашу компанию. Она обычно приходила к нам на рождественский обед, но я всегда терялась в ее обществе. Впрочем, все теряются. Она очень красивая, состоятельная, умная и с большими связями.

— Похоже, кошмарная особа, — бормочет Крис.

Я с благодарностью улыбаюсь — ему хватило душевной щедрости пошутить. Большинство мужчин на его месте попросили бы ее номер телефона.

— И когда он ушел, они продолжали унижать мое достоинство. Мне пришлось вынести их роскошную белую свадьбу с венчанием в церкви! Он повторял те же самые клятвы! А затем они назвали свою дочь Ориол. Разве можно поверить в подобное?

— Ужасное имя, — бормочет Крис.

— Прелестное имя!

— Да, конечно, но, извините, в чем же тогда проблема?

— Я придумала это имя. Мы с Питером договорились назвать так ребенка, если у нас будет когда-нибудь дочь. Я кипела от возмущения, после развода было немало случаев, когда мне казалось, что я просто взорвусь от гнева.

— Вы же им сказали, что вам это неприятно, верно?

— Нет, я напомнила себе ту басню Эзопа, где солнце и ветер поспорили, кто из них сильнее. Ветер не смог сдуть плащ с упрямого путника, но, когда пригрело солнце, тот сам добровольно разделся.

— Э-э… извините, кого вы пытались раздеть?

Крис пытается слушать внимательно, но не все может понять. Три литра вина произвели свое действие. Но это не имеет значения, мне именно такой слушатель и нужен сейчас.