Рыцарское слово - Кэндис Коул Страница 30

– Извини, – негромко произнес он, поднес руку Шарлотты к губам и поцеловал. – Я не должен был всего этого говорить. Тем не менее я рад, что мне удалось вам помочь, хотя бы самую малость.

Лотти нежно ему улыбнулась, кивнула в знак того, что принимает его извинения, и открыла дверь в спальню. Но прежде чем захлопнуть ее за собой, сказала:

– Я иду спать, сэр Люсьен. Желаю и тебе хорошенько выспаться.

– Я тоже иду спать. – Адриенна небрежно кивнула Люсьену и попыталась пройти мимо него к двери.

Люсьен удержал ее за локоть.

– Никуда ты не пойдешь, – заявил он. – Нам надо поговорить.

– Мне кажется, мы уже достаточно друг другу наговорили.

– Правда? А я думал, мы с тобой сочиним новую забавную историю, чтобы ублажить твоего дедушку. Экспромты не всегда бывают удачными.

Глаза Адриенны полыхнули, как два голубых карбункула.

– Уж если сочинять, то только вместе с Лотти, – заявила она, пытаясь высвободить руку.

– Я вам в этом деле не помощница. Вы сами справитесь, – сказала Лотти, отступая в глубину спальни. – Скажете потом, что и как мне говорить.

– Тебе не придется ничего говорить! – воскликнула Адриенна и повернулась к Люсьену: – Дедушка поверил нашей сказке и расспросами о ярмарке больше досаждать не будет.

– Я предпочитаю не рисковать. Спокойной ночи, леди Шарлотта. – Люсьен поклонился Лотти, после чего дверь в спальню захлопнулась и Люсьен с Адриенной остались на лестнице вдвоем.

Люсьен, ни слова не говоря, снова схватил девушку за локоть и потащил на самый верх башни.

Когда они открыли дверь в просторное помещение с выбитыми в толще стен узкими окнами, Люсьен достал свечи и зажег их от полыхавшего на лестнице факела. Адриенна входить не торопилась. В то же время она не предпринимала никаких попыток убежать. Люсьен расставил на столе зажженные свечи, вернулся к Адриенне, взял ее за руку и втащил внутрь.

– Почему ты сердишься? – спросил он, подойдя к стоявшей у окна оттоманке и усаживаясь на нее.

Адриенна вздернула подбородок и сложила на груди руки.

– Потому, – сказана она, – что ты позволяешь себе оскорблять моих родичей. Как только ты мог подумать, что моя сестра – лгунья? Да Лотти святая, я не знаю более порядочной, послушной и доброй девочки, чем она. Она даже в монастырской школе училась, если хочешь знать!

Люсьен улыбнулся:

– А ты? Ты тоже училась в монастырской школе?

– А что?

– Да непохоже что-то.

– Ах ты!.. – Подняв кулачок, она с угрожающим видом направилась к нему, но в последний момент передумала и остановилась посреди комнаты. Видимо, решила, что приближаться к Люсьену небезопасно.

– Я вовсе не хотел тебя обидеть, – сказал Люсьен, поднявшись с оттоманки. – Подумал только, что ты – существо самоуверенное и упрямое и терпеть не можешь, когда тебе указывают, что и как делать. В отличие от Шарлотты ты не продержалась бы в монастыре и недели.

– Да, ты прав. Когда я навещала в монастыре Шарлотту, мне там не слишком понравилось.

Адриенна потупилась, но потом снова подняла на Люсьена глаза.

– Ты почему-то невзлюбил нашего дедушку и считаешь его злодеем и негодяем, каких мало, а он, между прочим, пригласил тебя погостить в нашем замке и преломил с тобой хлеб!

– Кроме того, он взял вас к себе жить, когда умерли ваши родители, – продолжал говорить за Адриенну Люсьен, – но, несмотря на это, вы с Лотти боялись, что он узнает о вашей поездке в Фортенголл. С чего бы это, а, Адриенна? – Люсьен подошел к девушке и пристально посмотрел ей в глаза. – Так чего вы боялись – его тяжелой руки или еще чего-нибудь?

– Стало быть, ты полагаешь, что Озрик нас колотит? Или сажает в подземелье на хлеб и воду? – с удивленным видом покачала головой Адриенна. – Нет, Люсьен, ошибаешься. С тех пор как после смерти наших родителей Озрик взял нас к себе, мы от него ничего, кроме добра, не видели.

– Почему же вы с Лотти покинули замок без разрешения? Почему радовались, что вам удалось провести дедушку?

– Потому что наш поступок был безрассудным и едва не стоил нам жизни, ты об этом хорошо знаешь. Мы с Лотти не хотели, чтобы дедушка узнал о нашем отъезде. Особенно я. Ведь это была моя затея. Во-первых, он сильно расстроился бы; во-вторых, мог счесть наш отъезд проявлением черной неблагодарности к нему, нашему опекуну и благодетелю.

Она замолчала, чтобы перевести дух, и Люсьен некоторое время в полной тишине созерцал ее тронутые нежным румянцем щеки и сверкающие голубые глаза. Потом, не удержавшись, коснулся ее овального, с крохотной ямочкой подбородка.

– Зачем ты сюда приехал? – неожиданно спросила Адриенна.

– Что? – удивился Люсьен.

– Провожая нас в Эйншем, ты и так потратил уйму времени, что, конечно же, не способствовало выполнению возложенной на тебя миссии. И я не могу взять в толк, почему ты принял приглашение дедушки и согласился провести в Эйншеме несколько дней.

– Ну… я… – Люсьен нахмурился, пытаясь придумать мало-мальски правдоподобный ответ.

– Связано ли это каким-то образом с выполнением данного тобой обета? – продолжала наседать на рыцаря Адриенна. – Уж не гоняешься ли ты за какой-нибудь девушкой? Коль скоро ты остался в Эйншеме, она, должно быть, живет поблизости – в Коксе или Видденхэме. Или это замужняя женщина? Кто в таком случае ее муж?

– Господи, нет у меня здесь знакомых женщин – кроме тебя и Лотти, конечно!

– Тогда я решительно не понимаю, зачем ты остался в замке.

– Из-за тебя! – вскричал Люсьен, обнимая девушку за плечи. – Неужели не понимаешь?

Люсьен не лгал. Адриенна оказалась для него своего рода ключом, который помог ему отпереть ворота Эйншема. Кроме того, она притягивала его к себе словно магнитом. Что бы он там ни думал, расстаться с ней ему было бы тяжело. Он хотел ее так сильно, как не хотел еще ни одной женщины в своей жизни.

Люсьен привлек девушку к себе и обхватил ее лицо ладонями. Теперь она не могла от него отвернуться и вынуждена была смотреть ему прямо в глаза. Он наклонился и прильнул к ее губам в страстном поцелуе.

Адриенна почувствовала слабость в ногах, по спине побежали мурашки. Казалось, еще немного – и она, как это уже бывало не раз, отдастся на милость Люсьена. В последний момент, однако, она нашла в себе силы вырваться из его объятий и отступила на шаг.

– Ты лжешь, сэр! – воскликнула девушка, проведя языком по припухшим от поцелуя губам. – Ты дал мне понять, что я нисколько тебя не интересую – по крайней мере в качестве благородной леди. Заявил, что, знай ты о моей невинности, ты бы и пальцем ко мне не притронулся. Тебе нужна была простушка для удовлетворения своей похоти – вот и все!