В его власти - Стефани Слоун Страница 30

Кларисса ополоснула кисть и теперь изучала палитру. Та Кларисса, какой она была на судне, отличалась неумеренной вспыльчивостью, совершенно неприемлемой в Кенвуд-Хаусе. Избыточная эмоциональность и вспышки гнева в лучшем случае удивили бы Беннеттов. А в худшем? Во время прогулки Джеймс ясно дал ей понять, что им нельзя вызывать подозрения.

Она окунула кисточку из соболя в краску приглушенного тона. Сен-Мишель не одобрял ее практику, находил ее расточительной. Большинство художников в начале работы пользовались одним практичным тоном. Кларисса хотела, чтобы портрет был единым целым от начала до конца. Она широким мазком обрисовала границы фона, с удовольствием оценив результат.

Нет, размышляла она, Кларисса, пересекающая Ла-Манш, не годится. Очень хорошо, сказала она себе. Другое дело Кларисса, ускакавшая в поля. Нет сомнения, что чем больше практиковать выдержку, тем легче она будет даваться. Ей следует помнить об этом, общаясь с Джеймсом. В конце концов, у нее нет выбора. Если Кларисса хочет контролировать свои чувства, чтобы выдержать это испытание, она не может — не должна — вести себя с ним как прежде. Его способность с легкостью отворачиваться от нее ужасает.

Возможно, Сен-Мишель был во всем прав. Чтобы добиться успеха в художественном творчестве, ей не следует полностью отказываться от пылкости своей натуры. Может быть, все дело в чувстве меры, прагматизм ей нужен в той же степени, что и пылкость, хотя она не желала признавать этого. С другой стороны, если жизненный опыт до сих пор чему-то и научил ее, то только тому, что она обладает необходимыми качествами. Просто необходимо научиться контролировать ситуацию — а этим искусством, Кларисса была уверена, она может овладеть за относительно короткое время.

— Я помешал вам?

Услышав этот тихий голос, Кларисса встрепенулась и уронила кисть на пол. Петтибоун заявился неожиданно и уже прошел половину пути до мольберта.

— Прошу прощения, — начал Петтибоун, подходя к Клариссе и косясь на холст. — Я не хотел напугать вас.

Кларисса хотела сказать этому человеку, что, если бы это было так, он не стал бы связываться с бандой убийц, угрожающей ей и ее матери, но только закусила губу.

— Да, я не сразу заметила вас. Но я не испугалась, ни в малейшей степени, — уверенно сказала она, почувствовав, что ей необходимо с самого начала проявить твердость в общении с ним.

Петтибоун болезненно улыбнулся.

— Ладно. Я вижу, вы уже начали.

Кларисса нагнулась за кистью, краем блузы вытерла брызги краски.

— Да, в некотором смысле. Разумеется, некоторое время ушло на наброски.

Стоя рядом с ним, она испытывала странное чувство. Он был одет, как лакей, и его внешность не давала повода предположить что-то иное. В качестве художника она занимала более высокое положение. Беннетты вменили Петтибоуну в обязанности обслуживать Сен-Мишеля, поэтому его замечание вызвало у нее раздражение.

Но Петтибоун не лакей — Клариссе не следовало забывать об этом.

— Он, разумеется, — продолжил Петтибоун, оглядывая комнату, — сказал вам, что времени у вас совсем немного?

— Марлоу? Да, конечно. Но, Петтибоун, краска сохнет столько, сколько сохнет.

Он издал тихий смешок. От его тоненького, лишенного окраски голоса волосы на шее Клариссы встали дыбом.

— Да, Марлоу… Скажите, что вы о нем думаете?

Кларисса не понимала, какую игру ведет этот человек, но ей все это совсем не нравилось. Однако ей понадобился только один миг, чтобы отказаться от нахлынувшего желания побить негодяя тем, что у нее было в руках. Она в последний раз обтерла кисть о блузу, прежде чем опустить ее в банку с терпентином.

— Я не думаю о Марлоу, — ответила она ровным голосом, поворачивая лицо к Петтибоуну. — Он один из вас. Это все, что мне нужно знать.

Петтибоун еще раз взглянул на холст.

— Я глубоко огорчен. Узнав о неудачном падении Сен-Мишеля, я настаивал, чтобы мы отказались от этого плана. Но Марлоу… ну, он убедил наших начальников, что вы и ваша мать — наша последняя надежда.

— Моя мама? — спросила Кларисса, стараясь справиться со своим дыханием. — Что вы хотите этим сказать?

У Петтибоуна вытянулось лицо.

— Вы не знаете? Именно Марлоу предложил использовать ее, чтобы гарантировать ваше сотрудничество.

Кларисса резко повернулась к нему спиной и схватилась за кисть.

— Нет, я не знала этого — до сей минуты.

— Я, должно быть, расстроил вас. Простите, — вкрадчивым голосом продолжил Петтибоун. — Но я именно поэтому спросил вас о Марлоу. Видите ли, я не вполне доверяю этому человеку.

Кларисса до крови закусила губу.

— Разве не в этом заключается ваша работа, Петтибоун? Не думаю, что благоразумно доверять кому бы то ни было.

— Touche [13], — произнес Петтибоун, его зловонное дыхание обжигало ей ухо. Он придвинулся ближе. — Хотя в том, что вы сказали, есть доля правды, но люди моей профессии считают необходимым — совершенно необходимым — доверять своему окружению.

— А Марлоу не внушает такого доверия? — ровным голосом поинтересовалась она.

— Если честно, нет. Он в организации не так давно. Это задание для него последняя проверка, после которой могут наступить очень серьезные последствия.

То, что Петтибоун стоял так близко к ней, было невыносимо. Кларисса резко повернулась к нему, застав его врасплох.

— Я не уверена, что поняла. Он хочет зарекомендовать себя с лучшей стороны и подняться на более высокую ступень. Для таких людей, как вы, в этом, несомненно, весь смысл их действий. И за всем этим стоит ваша верность Наполеону, ведь так?

— Думаю, да. — На лице Петтибоуна снова появилась гаденькая улыбка. — Но женщина, выдающая себя за художника с мировым именем? Это выглядит безрассудным, словно он желает провала.

Кларисса не знала, что и думать. Она отчаянно хотела, чтобы Петтибоун ушел и у нее появилась возможность спокойно оценить опасность всего, о чем он говорил.

— Я уверяю вас, Петтибоун, что не имею об этом ни малейшего представления, а если честно, меня это не интересует. Я здесь, чтобы написать портрет, и это все. Гнусности я оставляю вам и Марлоу. — Она как можно очаровательнее улыбнулась и указала на дверь.

Петтибоун низко поклонился, то, что он тщательно изучил английские обычаи, возможно, было его единственным достоинством в глазах Клариссы.

— Всего доброго, леди Кларисса.

— О, я забыла попросить вас об одной вещи, Петтибоун, — сказала она.

Он распрямился и терпеливо ждал продолжения.

— Мне нужна кошка.

— Это все кошки?

Джеймс, Кларисса и бедняга конюх, который днем раньше имел несчастье быть приставленным помогать Клариссе с Уинстоном, стояли в маленьком помещении в северной части конюшни. Обычно оно использовалось для хранения овса, но на этот раз в нем держали трех кошек.