Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис Страница 3

– Подойди! Живо!

Мариос хотел было ответить что-нибудь резкое и остроумное, как ему всегда удавалось в моменты, когда нужно было поставить на место какую-нибудь кареглазую нахалку у входа в ночной клуб, но вместо этого он лишь промямлил что-то и подошел к роскошному ложу, нелепо подволакивая ногу из-за своего вздыбленного жеребца, рвущегося наружу через штаны. От этих женщин исходила такая притягательная власть, что он немедленно почувствовал себя жалким и ничтожным посмешищем в этой грязной одежде, которую он не снимал больше суток, неспособным выдавить из себя ни звука перед уверенной и равнодушной мелодичностью их голосов, плавностью движений их ухоженных тел, таящих силу и угрозу, словно у крупных хищников.

Но Мариос позабыл даже свой стыд, когда почувствовал, как Царицы, не отвлекаясь от разговора, небрежными движениями принялись снимать с него одежду. Десяток рук, словно змеи, сколь-зили по нему, словно проверяя крепость его мускулов, лаская его кожу. Случайные прикосновения их нежных пальцев обжигали его раскаленным железом, их равнодушные взгляды, скользящие по его телу, хлестали словно плети, а когда он почувствовал, как нежные руки сомкнулись на его члене, что-то надорвалось внутри, и стало невозможно терпеть эти ласки, каждый раз мучительно замирающие за секунду до конца. Он стонал и рычал, дурея от их равнодушия и надменной небрежности, пока, наконец, не выдержал и попытался вмешаться руками в их издевательские пасы, лишь бы скорее достигнуть сладкого предела, за которым вспыхнуло бы ослепительным взрывом освобождение от всего.

Но его остановили. Одна из цариц неожиданно сильно и резко ударила его по шее ребром ладони, так, что правая рука разом онемела, а в глазах полетели разноцветные круги. Холодная сталь наручников щелкнула за спиной, теперь он лежал лицом в пол, задыхаясь от жалких бессильных слез, умоляя лишь об одном, чтобы они позволили ему кончить, разрешили освободиться. Но вместо этого он почувствовал, как болезненно впечатался ему в спину острый каблук, и услышал насмешливый и властный голос:

– Ты что, до сих пор не понял? Ты, вонючий пес, теперь будешь кончать только тогда, когда мы тебе разрешим. А мы не разрешали тебе кончать, ты понял, ничтожный? Теперь твоя жизнь и все, что у тебя в штанах, принадлежит Царицам. Ты никто, у тебя больше нет имени, ты просто мусор, щепка. Теперь тебя так и будут звать – щепка, Лорида. Это прозвище подходит тебе. А теперь убирайся, противно смотреть на такое ничтожество. И не смей даже притрагиваться к своему обмылку, иначе обещаю – ты сделаешь это в последний раз. Пошел!

Лорида пытался подползти к ним, целовал и лизал их ноги и пол вокруг, содрогаясь от рыданий, вымаливал прощение, просил извинить его. Его грубо отпихивали ногой, как собаку, даже не удостаивая взглядом. Он закричал с отчаянным ревом, приказывал им что-то, потом снова умолял, уже сам не разбирая слов, но Царицы уже допили вино и, весело обсуждая что-то, скрывались за пологом, одна за другой. Мутным от слез взглядом Лорида проследил, как опустилась парчовая занавесь. Он остался один.

Когда через пару минут дверь сзади открылась и охранники грубо поволокли его куда-то вниз по лестницам, он кричал и брыкался. Его дотащили до его новой комнаты, больше похожей на тюремную камеру, забросили внутрь, предварительно успокоив парой увесистых оплеух, и захлопнули дверь. Лорида впал в оцепенение, он лежал на узкой койке без движения, глядя ровно перед собой и медленно шевеля губами. Так он провел свою первую ночь на острове и еще несколько последующих ночей…

…Лорида тревожно озирался и ежеминутно вытирал пот со лба. Теперь воспоминания, которые он так долго сдерживал, затопили его голову, словно трюм корабля через открытые кингстоны. Запретная похоть овладела им целиком. Он, словно в реальности, слышал издевательский смех, видел нежную плоть, такую желанную и такую недостижимую, руки, которые сначала ласкали, а потом отталкивали его.

Нет. Так больше невозможно. Он должен избавить себя от этой муки хотя бы на время, иначе его ждет окончательное сумасшествие. Нужно скрыться с глаз охраны, которая была здесь повсюду. Если его увидят и доложат Царицам, что он нарушил их запрет, – не хотелось даже думать, что его тогда ждет, сразу приходил на память маленький сверток, который стража вышвырнула в море, и воспаленные, полные муки глаза Георгиса в последние дни перед его исчезновением. Нет уж, лучше сразу прыгнуть вниз с обрыва. Лорида лихорадочно думал. Там, впереди, тропинка шла прямо по краю огромной скалы, всегда напоминавшей ему спящее чудовище, на повороте тропа проходила по каменному карнизу, там, где скала закрывает его с трех сторон, никто его не заметит.

Задыхаясь от близости завершения, Лорида поспешил вверх по тропинке. Сердце глухо билось у него в ушах, и ноги были словно чужие. В какой-то момент он споткнулся о торчащий наружу сухой корень и чуть не ухнул в пропасть. Остановился, перевел дыхание и снова поспешил вперед.

Вот и он, узкий каменный уступ, что же, здесь по крайней мере дует свежий ветер. Лорида замер в нерешительности, сжимая винтовку – выпустить из рук оружие уже было серьезным нарушением. Но тут, в одиночестве, мстительная волна неудовлетворенной похоти накрыла его с головой.

Он прислонил винтовку к скале и принялся, исступленно рыча, тереться о камень. Приближающееся освобождение уже заполнило все его существо, но в этот момент все перечеркнула молниеносная тьма, и Лорида провалился в эту тьму вверх тормашками, чувствуя, как вместе с семенем его тело покидает жизнь.