Любить птичку-ткачика - Светлана Лубенец Страница 3

Гелена кивнула. Ее стильная белокурая стрижка слегка качнулась, и подруги вышли из машины.

* * *

Мила с Гелей минут десять в четыре руки самым тщательным образом перебирали бумаги и журналы. Но никакого письма обнаружить им так и не удалось.

– Вообще-то, смешно, если бы оно здесь нашлось, – вздохнув, сказала Мила. – Если у Олега рыльце в пушку, так он должен был перевернуть все бумаги на журнальном столике, раз уж я нашла конверт в подобной же куче на кухне. А может, он вообще сразу уничтожил письмо, да и концы в воду…

– Мне все-таки кажется, что ты напрасно подозреваешь своего Романца в неверности. Письмо наверняка самое невинное, а потому он мог засунуть его в любое место. Например… в карман пиджака или брюк.

– Да-а-а… пожалуй, ты опять права… – Мила вскочила с дивана, на который только что опустилась в полном изнеможении, и бросилась к шкафу.

– Ты чего? – удивилась Геля.

– Иди сюда! Мы с тобой сейчас вывернем все его карманы!

– Не надо, Милка… Обыск – это как-то… не очень красиво…

– Не скажи! Все средства хороши, чтобы не оказаться в дураках… вернее, в дурах…

– Ну… смотри… как бы чего не вышло… – пробормотала Геля и присоединилась к подруге.

В карманах одежды Олега письма тоже не оказалось. Раскрасневшаяся Мила, яростно хлопнув дверцей шкафа, выскочила в коридор.

– Ты куда? – крикнула ей вслед подруга.

– В коридоре есть еще его одежда! – отозвалась Мила.

– Прекрати, Милка! Одежда, в которой письмо, вполне может оказаться в его собственной квартире на Васильевском!

Мила не отозвалась.

– Э-э! Мил! Ты чего там затихла? – опять крикнула Геля и выбежала в коридор.

Мила читала бумагу, которую держала перед собой в подрагивающих руках. Ее лицо было тусклым и безжизненным. Только губы слегка шевелились да глаза скользили по строчкам.

– Что это? – осторожно спросила Геля.

Взгляд Милы остановился. Лицо окаменело. Геля хотела вытащить исписанный лист из руки подруги, но та ловко увернулась.

– Что это? – опять была вынуждена спросить Геля. – Неужели все-таки письмо?

– Письмо, – очнулась Мила и, небрежно смяв его, сунула обратно в карман куртки Олега, потом поколебалась немного, снова вытащила и спрятала в карман собственного пиджака.

– А ты не горячишься? – спросила Геля. – Вдруг он будет искать это письмо!

– Пусть думает, что потерял или… В общем, пусть что хочет, то и думает!

– Ну а что в нем все-таки написано?

– В общем, из этой писанины ясно, что… – Мила болезненно поморщилась, прямо в кармане с силой скомкала лист и с отчаяньем выкрикнула: – Гелька!!! Он мне все-таки изменяет!!

– С этой семидесятилетней Дарьей?

– Конечно же, ей не семьдесят!

– А сколько?

– Не знаю, но они с Олегом – любовники. В этом теперь нет никаких сомнений.

Сжимая в кармане чужое письмо, Мила побрела в комнату, где так тяжело опустилась на диван, будто семьдесят пять лет было ей. Геля поспешила за подругой, с тревогой заглянула ей в лицо и сказала:

– Зря не даешь мне прочитать…

– Не зря…

– Ну… а вдруг ты что-нибудь не так поняла!

– Я все поняла правильно… – Мила вскинула на подругу несчастные глаза и сказала: – И ведь как он виртуозно врал! Ответы на все мои вопросы у него рождались мгновенно!

– Например?

– Например, я его спросила, почему эта… якобы старушка Дарья… не позвонила ему по телефону, а написала письмо? Он сказал, что она ввиду преклонного возраста не любит современные средства связи.

– Ну?..

– Ну а письмо, между прочим, набрано на компьютере. И остается непонятным, почему оно все-таки послано по почте?

– А как оно должно быть послано? Оно же – письмо…

– Если уж его набирали на компьютере, могли бы и послать в электронном виде… – сказав это, Мила будто очнулась, соскочила с дивана, вытащила с книжной полки справочник «Весь Петербург» и принялась лихорадочно его листать.

– Что ты делаешь? – удивилась Геля.

– Хочу позвонить на телевидение!

– Зачем?

– Чтобы узнать, собирается ли бывшая их сотрудница праздновать в телецентре свой юбилей в ближайшее время!

– И зачем тебе это надо? Ты же выяснила, что ей не семьдесят!

– Еще не знаю, зачем… Но я должна знать все про эту… Сельвинскую…

Мила подскочила со справочником к телефонному аппарату. Геля в один прыжок оказалась рядом с подругой и вырвала у нее трубку.

– Давай лучше я! – крикнула она. – А то ты сейчас на нервной почве наговоришь какой-нибудь ерунды!

– Да… пожалуй… – согласилась Мила. – …Лучше ты… У меня даже голос дрожит… Ты не находишь?

– Нахожу! Диктуй номер!

– Алло! Это телевидение? – официальным металлическим голосом начала Геля. – С вами говорят из газеты… «Санкт-Петербургские ведомости»…

Мила удовлетворенно кивнула – ей понравилось, как подруга себя отрекомендовала, а та бойко продолжала:

– Мы хотели бы присутствовать на чествовании вашей сотрудницы… э-э… Сельвинской Дарьи Александровны… Да-да… Именно Сельвинской… Что? У вас нет такой сотрудницы?.. Как нет? Говорите, и никогда не было?.. И никакого чествования Сельвинской не намечено?.. И вообще никакого юбилея в ближайшее время… То есть вы хотите сказать, что у нас ложная информация?.. Не может быть! Да-да… я поняла, что вам незачем меня обманывать… что вы всегда рады прессе… Конечно-конечно… спасибо… извините…

Геля положила трубку и, стараясь не глядеть подруге в глаза, спросила:

– Ну? Ты все поняла?

Мила с жалким видом кивнула.

– Значит, твой Романец действительно врал про старушку. Никакая она не старушка.

– После письма я в этом и так не сомневалась.

Геля нервно простучала пальцами по столику нечто очень ритмичное, а потом предложила:

– А давай я схожу по адресу, который указан на конверте.

– Зачем? – удивилась Мила.

– Чтобы посмотреть этой Сельвинской в лицо! Можно, кстати, в него заодно и плюнуть! На какой она улице живет? Запомнила?

– Улицу-то я запомнила – Оружейная, но вот дом и квартиру… я не то чтобы не запомнила, я на них и внимания-то не обратила…

– Жаль… А сам конверт где?

– Олег его порвал, а потом… Черт!!! Куда же он делся потом?

Мила опять резко вскочила с дивана и бросилась на кухню.