Мой призрачный рай - Надежда Волгина Страница 3

— Так! Решено! Мы едем туда! — прервала мои размышления Олеся.

— Куда?

— В Лампедузу.

— Олесь, это ошибка, я уверена. — Старалась говорить спокойно, чтобы смысл сказанного дошел до подруги. — Я не знаю никакого Михаила. У меня нет родственников за границей. Письмо попало ко мне по ошибке.

— Ну, естественно! Почему-то я не удивляюсь, когда слышу такое от тебя, — ухмыльнулась Олеся. — Конечно, ошибка. С тобой же каждый день происходят такие недоразумения, все время приходят письма с сообщениями о наследстве.

— Олесь, не ерничай. Я же серьезно. Я теперь думаю, куда податься, чтобы письмо нашло хозяина… Слушай! — внезапно осенило меня. — А, может, кто пошутил так неостроумно?

— Да? Тогда, этот шутник живет именно в Лампедузе. Вот, тут и адрес конторы есть и штамп тоже ихний.

Ну и что! Есть же компьютерные программы специальные. Можно любой штамп сделать, даже такой. Правда, кому нужно так шутить? И смысл шутки? Глупость какая-то.

Начинал раздражать стук пальцев Олеси по столу. Сама ситуация выводила из себя. Не люблю не понимать чего-то до такой степени.

— Олесь, перестань уже! О чем ты так сосредоточенно думаешь?

— Я думаю, где нам взять деньги на поездку. В отличие от некоторых, я понимаю, что придется очень постараться. — Она посмотрела на меня, как на досадную помеху плавному течению ее мыслей.

— Да, какие деньги?! Сначала нужно все выяснить.

— Ага, — кивнула она, вставая с кресла. — Выясняй. Флаг тебе, как говорится… А я уже придумала. Деньги можно занять у Славика. Он — мужик богатенький, да и бывшим одноклассницам не откажет.

В школьные годы, мы здорово дружили с ним и сидели на соседних партах. Есть такие парни, что легче сходятся с девчонками, чем с мальчишками. Вот Славик именно такой. Мы даже называли его подружкой. После окончания школы он сделал стремительную карьеру и сейчас занимал должность заместителя министра по образованию и жил в Москве. У меня отношения с ним оборвались, а Олеся продолжала общение, и меня ругала, что теряю связь с нужными людьми.

— Кстати, он и с визой поможет. Должны же у него быть там связи.

— Олесь, ну какая виза? Еще же ничего не ясно. Давай завтра сходим к нотариусу, все выясним?

— Вот и сходи. — Она уже обувалась в коридоре. — Мне некогда заниматься ерундой. А ты выясняй, узнавай, добывай доказательства…

— А как же работа? — ухватилась я за соломинку. Стремительность подруги по-настоящему пугала. — Это же я в отпуске. А ты-то работаешь.

— Да, плевать я на нее хотела! Возьму за свой счет, хоть от грымзы отдохну. И ты правильно сказала, мы работаем, значит, времени у нас в обрез. Отпуск — он не резиновый. Нужно все быстро провернуть. Все, я ушла.

Я осталась одна и какое-то время стояла в коридоре, не зная, что делать дальше. Потом вернулась в комнату и взяла письмо, как будто надеялась в нем найти ответы. Я даже развернула листок, вложенный в конверт. Это оказался стандартный бланк, заполненный довольно корявым почерком. Естественно, ни слова я не поняла. Как ни старалась, даже название «Лампедуза» не смогла отыскать. Как Олеся тут разобралась, что к чему?

Отложила письмо и взяла фотографию. Снимок плохого качества и цвета тусклые. Ни дом, ни окрестности толком не разглядишь. Странно, но, глядя на изображение дома, я испытывала уютное чувство. Меня словно что-то манило туда. Средиземное море… Это же так здорово! Я на Черном-то была всего несколько раз, а самостоятельно ездила всего однажды — три года назад, к тетке, в Одессу. Вот, хотела поехать еще раз, и то не получилось.

Наваждение какое-то. В душе рождалось раздражение. Мне хотелось верить в сказку, но я понимала, что такое вряд ли возможно. В итоге пострадал снимок — полетел на стол, как бесполезный источник моего раздражения.

Но с этим нужно что-то делать. Завтра следует сходить к нотариусу, убедиться в подлинности письма, а потом… Что потом?

Да, чего это я? Можно же позвонить родителям, попытаться уже сегодня что-нибудь выяснить про таинственного родственника.

— Мам, привет!

— Людочка, ты? У тебя все в порядке?

Почему-то мама считала, что если я звоню им, значит у меня не все в порядке. Все родители, интересно, такие? Как будто я не могу позвонить просто, потому что соскучилась. Наверное, сама виновата, редко звоню.

— Все нормально, мам, — поспешила успокоить. — С сегодняшнего дня я в отпуске.

— Да? А к нам приедешь? Мы ужасно соскучились.

Я поняла, что тоже соскучилась. Родителей не видела с новогодних каникул, когда мы все собирались у них — отпраздновать Новый год. Даже брат прилетал с севера с семьей, чтобы не нарушать традицию.

— Постараюсь, мам. Правда, я тут ремонт затеяла…

Врушка! Вариант поехать в отпуск к родителям я даже не рассматривала. Сама не знаю, почему. Только сейчас такая мысль посетила. А ведь знаю, что папа чувствует себя неважно — сердце прихватывает, да и мама не становится моложе. Эгоистка чертова!

— Мам, как у вас дела? Как папа?

— Да, у нас все хорошо. Папа чувствует себя сносно. Пролечился маленько, прокапали его. Сейчас более-менее. Ты-то сама не болеешь?

— У меня тоже все хорошо. Мам?..

— Дочь, а зачем тебе этот ремонт-то? Лучше бы съездила куда, отдохнула, — перебила меня мама. Я уже собралась задать ей главный вопрос. — Приезжай к нам, Катюшка рада будет. На Волгу походите.

Катюшка — это моя сестра. Она живет в одном городе с родителями. После окончания института так и осталась там.

— Мам, я постараюсь, правда. Пока ничего конкретного сказать не могу. — Господи! Как же стыдно отделываться общими фразами. И почему я такая трусливая? Что стоит сказать матери правду? Хотя, какую правду? Что хотела отправиться на море и так расстроилась от невозможности это сделать, что решила не ехать никуда, а зачахнуть дома? Мама вряд ли поймет правильно, только расстроится. Тем более что мне и самой внезапно захотелось к ним. — Я хотела спросить тебя кое о чем…

— Ну, спрашивай, чего же ты?.. Что-то мне твой голос не нравится. У тебя точно все в порядке?

— Да, мам, все хорошо. Тут такое дело… Ты не помнишь, вернее не знаешь, есть ли у нас такой родственник — Михаил Савельев?

Я замерла в ожидании ответа. Только сейчас поняла, сколько от него зависит.

— Михаил Савельев?.. Что-то не припомню. Сейчас у папы спрошу… Толик!..

Я слышала, как мама спрашивает у папы. Потом повисла пауза. Что говорил папа, я не слышала.

— Где? — переспросила мама не у меня. — Да ты что?! А давно?

Разговор затягивался. Мама явно выясняла подробности у отца. Я уже устала держать трубку возле уха и вслушиваться в односторонний диалог на расстоянии.